Концентрат сна | страница 16

— Конечно, это дает более широкий взгляд на вещи, — пробормотал он, — делает жизнь полнее, красочнее. Я бы, например, выбрал, помимо физиологии, также живопись.

— У живописца должен быть вкус, — пошутил садовник. — А вы здешний, по-видимому, старожил, видите каждый день эти клумбы и до сих пор не догадались, что кусты надо пересадить вот так...

— Значит, ваш дом далеко отсюда? — спросил Гонцов, проверяя ход своих мыслей.

Садовник тотчас уловил скрытое значение вопроса.

— О, в этом смысле мой дом — всюду, так же, как и ваш, вероятно, — ответил он с улыбкой. Потом, помолчав, добавил: — Вы, право, задаете смешные вопросы. Вам разве не бывает приятно, когда вы доставляете маленькие радости людям?

Бережно расправив горделивые лепестки красивейшей из роз, он поднялся с колен, чтобы получше рассмотреть своего странного собеседника.

В разговоре возникла длинная пауза. Садовник сказал неуверенно:

— По-моему, это вы...

Щурясь то на Гонцова, то на памятник, он заговорил тверже:

— Определенно, вы... Победитель Сна!.. Подумать, а я болтаю с вами и ни разу не взглянул на вас, поглощенный своими цветами.

Он суетливо стал собирать инструменты. Затем, вспомнив о чем-то, протянул Гонцову несгибающуюся твердую ладонь:

— В ваше время, кажется, так прощались? — сказал он, улыбаясь. — О, не счищайте землю со своей руки. Моя ведь не чище... Ваш доктор не рассердится за то, что вы помогли мне посадить цветы?

Они разошлись, и уже большое расстояние разделяло их, когда Гонцов услышал, как садовник окликает его, сложив ладони рупором:

— О-гей, Победитель Сна!..

— Что?!.

И до Гонцова донеслось ободряющее:

— Вам понравится у нас, Победитель Сна...

Новый мир предстал перед Гонцовым безоблачно-ясный и белоснежный, на успокоительном зеленом фоне. Богатство оттенков его было неисчерпаемо: от изумруда веселых лужаек до строгой синевы лесов.

Плющ обвивал подножие мраморных колонн, пурпуром и янтарем отсвечивали прозрачные стены, на перекрестках громоздились пестрые пирамиды цветов.

Сплошной благоуханный сад был вокруг.

Город располагался на террасах, пейзаж виден был сразу в нескольких планах. Прямо перед путником сбегала вниз широкими уступами улица. Мостовая была выложена разноцветными плитами. Вдали, между двух холмов, поблескивала вода.

— Зелень, вода, мрамор, — сказал вслух Гонцов, разнимая пейзаж на его составные части, и усмехнулся милому кокетству города, который, казалось, безустали любовался собой в зеркале бесчисленных каналов.