Алка пришла домой и, как и следовало, нашла записку от Георгия, где он и что. Он у дяди в лавашной, а потом — сразу на лекции. Вечером он зайдет к бабушке, а потом вернется домой. Из всей записки приятно было одно слово «домой». Все остальные слова — «лавашная», «дядя», «бабушка» были ей противны, они претендовали на жизнь Георгия, не имея на это права. Георгий принадлежал ей без остатка. Он не был ее частью, он был ее всем. Делать Алке было абсолютно нечего, и она решила, что маленький снаряд надо занести в бабушкин дом. Это будет честно. Она уже уходила, как позвонила эта непутевая бабушка — тетя Наталья.
— Алка, ты меня беспокоишь, — прямо сказала Наталья.
— Интересно, чем?
— Потому и звоню, что не знаю. У тебя все в порядке? Ты не подорвала университет или бабушку Георгия?
— Их? Нет, но снаряды со мной, — засмеялась Алка.
— Девочка, не делай ничего дурного. Слышишь меня?
— Вам были глюки? — спросила Алка.
— Были, — ответила Наталья. — Именно так и представились. Отвратительные глюки, сплошное горе, я прошу тебя, держи себя в руках. Не поддавайся.
— Я посмотрю по обстоятельствам, — сказала Алка и положила трубку.
Наталья же, давно свободная от своего дара или не дара, последнее время все видела Алку. Девочка в ее видениях взрывалась, она видела огонь и летящие во все стороны камни, но осыпались камни и оседала пыль, а Алка стояла целехонькая, только лицо у нее было черное от копоти. И на этом лице были такие страшные глаза, что именно сегодня Наталья не выдержала и позвонила.
Ей так и не удалось вернуть пусть не родственную близость, но хотя бы дружественность с потерянной родней.
Сестра ее не простила ей жадность и предательство молодости, в дом не звала никогда, хотя они с Кулачевым приглашались на все мероприятия ее новой семьи, но пришли только на свадьбу. Наталья сразу поняла, что ее избранник родне не понравился, что Мария Петровна под каким-то благовидным предлогом не села рядом с новым зятем и что ушли они раньше всех, ссылаясь на ребенка.
Выпившая Наталья тогда распустила язык и рассказала любопытному народу и про то, что Кулачев моложе жены, и про то, что ребенок дочери Марии Петровны неизвестно от кого, и они теперь воспитывают его, хотя у Кулачева в Израиле уже внуки. И что есть еще внучка, которая живет сама по себе с грузинским мальчиком, а учиться не пошла. Никто ей не указ, стерва.
Одним словом, отвела душу. Но был на этой свадьбе один гость, он знал Кулачева и при случае рассказал ему даже не факты — факты ему были известны, а, так сказать, тон речи и вкус яда, который тек по губам новобрачной. «Вы от нее держитесь подальше», — посоветовал он Кулачеву. Кулачев сказал, что ноги Натальи в их доме не будет. И когда Маша говорила, что хорошо бы позвать Наталью, у покойной мамы день рождения, Кулачев забалтывал предложение, и они в этот день оказывались в церкви, ставили свечи, а поминать шли куда-нибудь вдвоем. И было так хорошо, что Мария Петровна даже не виноватилась. Бог с ней, с Натальей. Все было как следует и правильно.
