– Кто знает! – воскликнул штабс-капитан. – Один бог.
Без бога ни до порога, как говорится. Что? Не верно?
Кампания еще не кончена. Все впереди. Русский солдат привык к победам. Вспомните Полтаву, незабвенного Суворова… А Севастополь! А как в двенадцатом году мы прогнали величайшего в мире полководца Наполеона.
Велик бог земли русской! Что?
Он заговорил, а углы его губ дергались странными, злобными, насмешливыми, нечеловеческими улыбками, и зловещий желтый блеск играл в его глазах под черными суровыми бровями.
Щавинскому принесли в это время кофе.
– Не хотите ли рюмочку коньяку? – предложил он штабс-капитану.
Рыбников опять слегка похлопал его по колену.
– Нет, спасибо, голубчик. Я сегодня черт знает сколько выпил. Башка трещит. С утра, черт возьми, наклюкался.
Веселие Руси есть пити. Что? Не правда? – воскликнул он вдруг с лихим видом и внезапно пьяным голосом.
«Притворяется», – подумал Щавинский.
Но почему-то он не хотел отстать и продолжал угощать штабс-капитана.
– Может быть, пива? Красного вина?
– Нет, покорно благодарю. И так пьян. Гран мерси1.
– Сельтерской воды?
Штабс-капитан оживился.
– Ах, да, да! Вот именно… именно сельтерской… стаканчик не откажусь.
Принесли сифон. Рыбников выпил стакан большими, жадными глотками. Даже руки у него задрожали от жадности. И тотчас же налил себе другой стакан. Сразу было видно, что его уже долго мучила жажда.
«Притворяется, – опять подумал Щавинский. – Что за диковинный человек! Он недоволен, утомлен, но ничуть не пьян».
1 Большое спасибо ( фр. grand merci)
– Жара, черт ее побери, – сказал Рыбников хрипло. –
Однако я, господа, кажется, мешаю вам заниматься.
– Нет, ничего. Мы привыкли, – пробурчал Ряжкин.
– А что, нет ли у вас каких-нибудь свежих известий с войны? – спросил Рыбников. – Эх, господа! – воскликнул он вдруг и громыхнул шашкой. – Сколько бы мог я вам дать интересного материала о войне! Хотите, я вам буду диктовать, а вы только пишите. Вы только пишите. Так и озаглавьте: «Воспоминания штабс-капитана Рыбникова, вернувшегося с войны». Нет, вы не думайте – я без денег, я задаром, задаром. Как вы думаете, господа писатели?
– Что ж, это можно, – вяло отозвался Матаня, –
как-нибудь устроим вам интервьюшку… Послушайте, Владимир Иванович, вы ничего не знаете о нашем флоте?
– Нет, ничего; а разве что есть?
– Рассказывают что-то невозможное. Кондрашов слышал от знакомого из морского штаба. Эй! Патологический случай, расскажи Щавинскому!
«Патологический случай», человек с черной трагической бородой и изжеванным лицом, сказал в нос:
