— Сюда! Сюда! Вот здесь он ветви поломал! Живо, все!
Скорее всего, это местные жандармы и гонятся они за этим мужчиной. А между тем беглец не мог даже приподняться на локтях. Как же долго он бежал? И кто он вообще? Вор? Насильник? Убийца?
Кусты зашевелились совсем рядом, и я, сама плохо осознавая, что и зачем творю, кинулась к незнакомцу, забралась на него верхом и припала губами к его губам. Не успел первый жандарм выбраться из гибких сплетенных ветвей на дорогу, как одна властная мужская рука обосновалась на моей талии, крепко прижимая ко вмиг разгорячившемуся телу, а вторая скользнула под юбки. «Лучший способ поднять любого мужчину — уложить женщину,» — усмехнулась я про себя и продолжала наслаждаться поцелуем, который, между прочим, оказался весьма приятным, ласковым и интригующим.
Над нами слышалась нецензурная брань, кто-то орал на своего товарища, что он остолоп безглазый и не способен различить следы преступника и парочки любовников. Похоже, они решили, что мы начинали с той стороны кустарника, но, примяв там траву, чрезмерно увлеклись и в порыве страсти протаранили кустарник. Это мы что, со стороны так самозабвенно целуемся?
Мат и ругань постепенно удалялись, и я, оторвавшись от незнкомца, все же удосужилась рассмотреть того, на кого с такой лихвой запрыгнула и кого вытащила фактически из самых лап жандармов. Это был молодой мужчина, уже не юноша, но вряд ли ему за тридцать. Темно-русый шатен со стальными глазами, в которых то и дело мелькал веселый огонек. Сложением он походил на солдата, однако что-то в выражении аристократического лица намекало, что это никак не простой вояка, а как минимум дворянин. На нем не было ничего, что свидетельствовало бы о его высоком происхождении: дешевая грубая одежда, никаких драгоценностей, — но я чуяла в нем знатного. Видимо, и он во мне.
— Что желает прекрасная мадемуазель одна в таком виде на тракте? — заинтересованно прищурившись, спросил сей непонятный субъект, «забыв» убрать руку с моего бедра.
— Направляется в Гавр, — предельно точно отвечала я, поднимаясь с него и оправляя на себе одежду.
— И зачем же вам в Гавр? — продолжал допрос мужчина, меряя меня оценивающим взглядом и все так же не поднимаясь с дороги. Нравится ему, что ли, в пыли валяться?
— А вам не кажется, сударь, что это не ваше дело? — не люблю я, когда на меня взирают с таким превосходством, даже глядя снизу вверх.
— О нет, моя прелестница, после того, как вы, не побоюсь этого слова, спасли меня от нашей доблестной жандармерии, я как честный человек просто обязан…
