– Мои те, на которых люди, – сказала Джинни. Произнесла она это небрежно, без всякой задней мысли, но Йен тут же понял, что она права, и задумался, почему сам никогда этого не замечал. Она фотографировала его, их, друзей и родственников в различных местах, которые они посещали. Все это были моментальные снимки. На его же фото людей не было никогда – он всегда фотографировал места. Пейзажи, стерильные и специально скомпонованные. Йен вспомнил, как накануне летом, фотографируя в Долине монументов, выбросил из кадра Джинни, поскольку та загораживала один из пиков.
Больше Джинни ничего не сказала, но ее слова давили на него, когда они делили фото. И фразу «мои те, на которых люди» он запомнил лучше, чем все остальное, что она сказала об их отношениях.
Эта фраза все еще беспокоила его.
Йен заставил себя улыбнуться и взял Элинор за руку.
– А что, если мы сбежим на весь оставшийся день? Я не пойду на последние две лекции, а ты позвонишь в офис и скажешь, что у тебя что-то там случилось. Мы можем отправиться или на побережье, или в кино…
Элинор рассмеялась.
– Я серьезно.
– Добрый день, я… ой, доктор Эмерсон!
Йен взглянул на официантку, которая пришла принять у них заказ. Она выглядела смутно знакомой и, очевидно, была его бывшей студенткой, но он так и не смог вспомнить ее имя.
– Здравствуйте.
– Я Марианна Гейл, – напомнила девушка. – Вы вели у меня вводный курс два года назад.
– Как ваши дела? – Йен никак не мог ее вспомнить, но притворился, что вспомнил, и она рассказала ему, что заканчивает в этом семестре, что планирует заниматься рекламой и что только что поступила на стажировку в «Макмахан и Тейт».
После того как официантка записала заказ и исчезла, Элинор покачала головой.
– От них никуда не скроешься.
– К этому привыкаешь. – Йен пожал плечами. – Так что насчет моего ненормального предложения?
– Я бы хотела, но…
– Да ладно тебе.
Элинор подумала минуту и согласно кивнула:
– Ладно, договорились. Скоро вернусь. Мне надо позвонить. – И, встав, она вышла из кабинки.
* * *
Весь день они провели в Лагуне, блуждая по магазинам и галереям, и к тому моменту, когда вернулись в Брею, было совсем темно. Элинор решила остаться у него, как будто между ними ничего не произошло. Они заказали по телефону сандвичи, приняли вдвоем душ и занялись любовью.
После этого, лежа в постели и в сотый раз наблюдая «Жар тела» по каналу HBO, она спросила его, как начался семестр.
Йена так и подмывало рассказать ей все, выразить в словах то смутное ощущение отчужденности, которое он испытывал, ту непонятную необычность, которая, как ему казалось, накрыла кампус с началом учебного года, но это было слишком сложно, и он решил, что сейчас не время и не место.
