Дошли до церкви, ветхой и покосившейся, миновали лабаз, колодезь, начали спускаться к реке. Чем ближе была река, тем плотнее сгущался туман; теперь он стоял сплошной белой стеной...
– Ничего не понимаю, – сказал Власыч, – куда теперь идти.
Долго молчали, прислушивались, не залает ли хоть собака. Ничего не было слышно, гробовая тишина.
Направо ли идти, налево ли. Тишина, тьма, туман. Пошли вниз, и тут начались настоящие мучения. Как найти этот проклятый пень, к которому давеча утром привязали лодку? Сейчас не было ни пня, ни лодки. Ходили по колени в воде, мокли, дрожали от холода, от сырости, от волнения.
Ничего глупее нельзя было придумать, чем такая история: потерять лодку, даже не отъехав от Верхоленска.
Власыч совершенно расстроился и измучился: лодки не было, точно она провалилась. А Дзержинский все время хохотал – до того, что даже Власыч не выдержал, тоже засмеялся. И тотчас же лодка нашлась. Она была тут, под самым носом, против того места, откуда они начали свои поиски.
– Видите, – сказал Дзержинский, – стоило вам только засмеяться, и лодка нашлась. .
Дзержинский сел на нос, Власыч взял в руки весло.
Душегубка была одновесельная, но шла быстро и легко.
Власыч греб довольно ловко – один взмах слева, другой справа..
– Вы понимаете, куда мы плывем? – спросил Дзержинский.
– Не понимаю. А вы?
– Я решительно ничего не вижу. Даже воду перед собой не вижу.
Так, во тьме и в тумане, плыли часа два-три. Один раз наскочили на мель, другой раз – на берег. Туман по-прежнему стоял стеной. Дзержинский сидел на носу, свесившись почти к самой воде, – всматривался до того, что стало больно глазам, все ждал, что вот-вот покажется в воде бревно-плывун. Наконец показалось. Дзержинский схватил его руками, оттолкнул и прислушался; было слышно, как бревно царапнуло лодку по борту и с легким плеском отошло в сторону.
– Есть? – спросил Власыч.
– Есть, – ответил Дзержинский.
Голос у него был веселый, счастливый.
– Чему вы радуетесь? – спросил Власыч.
– Не знаю, – сказал Дзержинский, – но вы правы – мне весело. Осторожнее! – крикнул он. – Опять бревно! Подождите, не гребите, тут их целая флотилия. Подождите, слышите!
Свесившись вниз, он осторожно разгонял перед собой бревна, одно за другим, освобождая путь душегубке.
Власыч помогал веслом. Бревен было много, у Дзержинского совершенно застыли руки от холодной воды.
– Тут просто каша, – говорил он, – невозможно выбраться. Попробуйте назад, Власыч!
Наконец выбрались и отсюда. Некоторое время лодка шла спокойным, верным ходом, потом Власыч стал разгонять. Короткими быстрыми взмахами он перебрасывал весло справа налево и опять направо, все время с большею и большею силою загребал воду.
