— Прямо кровь?
— Ага.
— С младенцев? —старик неверяще подскочил и обвел себя кругом.
— Ну, не с ягнят же.
Глаза Диглуса забегали. Он вдруг облизнул губы и мотнул головой в сторону.
— А молот тот, с дурачком нашим был. Может он того, из этих?
— Дурень ты! Если бы он из этих был, села вашего уже в помине не было!
— А молот-то у него откуда? — подозрительно посмотрел на мага староста. — Чай, не бирюлька какая, чтоб под кустом заваляться!
— Бирюлька или не бирюлька, а по незнанию с ним можно полжизни прожить, горе одно за другим собирать. — старик пожевал губами и спросил: — Девок он не щипал?
— Нет, — пожал плечами Диглус. — Ни одной, даже и не смотрит в их сторону толком.
— А на мужиков или отроков?
Староста нахмурился и умудрился немного смутиться.
— Не, точно нет. — замотал он головой.— Он дурачком почему прослыл — что думает, то и говорит, да еще и нелюдимый жутко. Бывало чушь всякую по первости болтал, но чтобы мужеложством или за девками — не видали того за ним.
— А читать и писать его кто учил? — задумчиво поглядывая в ковшик с квасом поинтересовался Старый Мастер.
— Так я и учил, — пожал плечами глава деревни. — Кроме меня грамотных в селе нет. Вот, еще сына лычника нашего учим, но тот дуб-дубом, только буквы освоил. А Мак у нас на лету все хватал.
— Быстро учился?
— За две недели буквы выучил, через месяц слова читал. Через два — все, что было, прочел три раза.
— Ученый, значит, — задумчиво пробормотал маг.
— Он одно время буквы не все выговаривал, — вспомнил староста. — А как у кузнеца нож выковал, так и пропал на пару недель. Жил у рыбаков на дальней стоянке. Детвора болтала, вроде как видели его там, он ножом себе язык резал. Ну, а через две недели он ко мне пришел и говорит «Научи читать!». Причем четко, все буквы выговаривая. А мне сказал, что язык у него был неправильный, уздечка маленькая, вот он ее и подрезал.
Старичок задумчиво покивал своим мыслям и произнес:
— Ты, вот что. Собери ему сумку в дорогу. Но, без излишеств. Так, каши какой, котелок, да соли. — маг сделал пару глотков кваса и протянул ковш старосте. — Поглядим на него, самородка неприкаянного.
— Какой разговор, — поднялся на ноги староста. — В дорогу с пустыми руками не отпустим. Пусть пришлый, но все же свой.
Чародей умолк. Староста не спешил продолжать разговор и растерянно посматривал на живую легенду. Неловкость в затянувшейся паузе начала наростать. Глава поселения встал и отряхивая штаны пробормотал:
