Послушал «Пророка» в Мариинском театре — засомневался пуще прежнего: сама по себе задуманная опера, не драматическая в строгом смысле, представилась чем-то неестественным. Мало, мало здесь драматизма, мало сценического движения! Хотя, казалось бы, для самой музыки такой сюжет куда как благодарен. Ошибочное трактование сюжета со стороны драматической и сценической может сказаться лишь впоследствии — тогда уж дела не поправить.
А где гарантия, что сам такой сюжет придется по душе публике? Нет такой гарантии. Скорее всего, публике никак не понравится. А где гарантия, что вообще поставят подобную оперу? Опять же, нет гарантии. Ну, а ежели и состоится постановка, то сколько же с нею связано будет суеты, досадных мелких хлопот, возни с организацией репетиций, сколько выбивающих из колеи недоразумений — с дирекцией, с исполнителями…
Нет у него для всего этого ни времени лишнего свободного, ни прирожденного уменья, ни опыта в подобных делах. Это же вообразить невозможно, сколько труда и времени придется затрачивать на сочинение и музыки и либретто, а в результате — вполне возможное фиаско!..
К тому же, знает Бородин себя, он по натуре лирик, симфонист. Вот симфонию бы… А опера — бог с ней на самом деле! Ну, куда ему с оперой связываться? Нет, надобно повременить с такой большой затеей. Лучше, как и прежде, писать себе на досуге, что само напросится…
Года три не прикасается он к материалам и заготовкам начатого было «Князя Игоря». А музыкой тех времен душа уж заразилась, никуда не денешься — и, вместо отставленной оперы, сочиняется «Богатырская симфония». Сочиняется урывками, в досужие часы, которых стало еще меньше: неизмеримо больше сил и времени отдает теперь Бородин научной, преподавательской, общественной деятельности. На этом поприще, как полагает он, больше пользы можно принести России и ее народу.
А музыка… Она, конечно, не дает себя забыть. Порой как еще напоминает о себе! Но он — адъюнкт-профессор химии, прежде всего!
5
Порой так все же хочется отдать себя музыке безраздельно, заняться ею по-настоящему, как она того заслуживает и требует. Но некогда перестраиваться, не всегда хоть на время это удается. Даже в немногие часы досуга душа не скоро от житейской суеты отвлечься может. Вот в чем недостает ему свободы! Вот что роднит его с плененным Игорем. Плененный Кончаком, предательски заброшенный Бородиным, бедняга князь по сей день тоскует по далекой своей Ярославне…
