Один из комитетчиков сказал:
— Многие армию прошли. И армейские порядки им вряд ли по душе.
— Их можно понять! На войне они бились за чужие интересы. Да и офицеры им обуза. А вот если б они их сами выбирали да за свое дело сражались, по-другому бы относились.
— Да они вообще ни о каких командирах и слышать не захотят!
— И все ж без командиров не обойтись. С нами в два счета разделаются, если у нас не будет дисциплины. А не понравится один командир, пусть «разжалуют» его и выберут другого. Им это придется по душе. Потом над каждой сотней должен стоять начальник, а над ними всеми вроде как главнокомандующий. Обмозгуйте, ребята, мое предложение. Часа через два будет большое собрание, и у нас уже должен быть план действий.
Лондон поскреб лысину.
— На словах вроде хорошо получается. Увижу Дейкина — потолкуем с ним об этом.
— Вот и ладно, — заключил Мак. — А сейчас за работу. Джим, ты остаешься при мне.
— Так дай и мне какую-нибудь работу.
— Будешь при мне, сказал! В любую минуту можешь понадобиться.
С трех сторон участок в пять акров на ферме Андерсона был окружен старыми тенистыми яблонями. С четвертой он примыкал к узкой и пыльной проселочной дороге. Люди прибывали группами, смеясь, перекликаясь, их уже ждала размеченная для лагеря площадка. Воткнутые в рыхлую землю колышки обозначали будущие палаточные «улицы». Всего таких улиц пять, вдоль дороги, в конце каждой вырыта глубокая яма для уборной.
Перед тем, как разбивать палатки, провели собрание: избрали Дейкина председателем, утвердили комитет. Предложили людям образовать отряды, и мысль эта понравилась.
Едва-едва начали работать, как появились пять полицейских мотоциклов, остановились на дороге. Полицейские вышли и, привалившись к своим машинам, стали наблюдать за происходящим: как ставили палатки, натягивали тенты. Командовал вездесущий грустноглазый доктор Бертон. На обочине стояло не меньше сотни допотопных машин, грозно нацелив фары на дорогу: и старинные «форды» с проплешинами на сиденьях; и дряхлые «гудзоны», стреляющие точно пулемет, когда их заводили. Они выстроились как солдаты-ветераны, встретившиеся после разлуки. На фланге командиром высился грузовик-«шевроле» Дейкина, сияющий чистотой и новизной. Из всех машин лишь он был в хорошем состоянии. И всякий раз, обходя лагерь в окружении комитетчиков, хозяин старался не выпускать из поля зрения свое сокровище. Говорил ли он, выслушивал ли кого, холодный, уклончивый взгляд неизменно нашаривал сверкающий зеленой краской грузовичок.
