— Как и здесь, — я не отводил глаза.
— Ты еле жив после боя.
— Но жив.
— Младший сержант Кузнецов! Слушай мой приказ. Сейчас мы…
— Ты уже вторую фразу говоришь, как официальный мудак. Ты знаешь, что тебя за это не любят?
— Я тебе приказываю!
— Официально заявляю, что плевал на твои приказы.
— У тебя плечо разворочено, две раны на башке, кожа на лицо свисает.
— У меня обезболивающее и я еще стимуляторы вкачу.
— Ты сдохнешь от таких доз.
— Умеешь ты командир подбодрить. Туда пойду — сдохну, вколю — сдохну. Короче — ты со мной?
— Это глупо. И ты не знаешь куда идти!
— Знаю где искать. Я заплутал после оврага, отвлекся, но разделились они здесь. И уверен, что найду следы.
— Какие следы?! Двадцать второй век заканчивается. А время следопытов закончилось давно!
— Ты все время забываешь, что я лесной человек. И что мы с тобой на дикой планете в медвежьем углу Вселенной. Это и мое время, и мое место. Спрошу еще раз — ты со мной?
— Ты не понимаешь…
— Да хрен с тобой, — я повернулся и пошел.
— Подожди!
— Идешь?
— В какую сторону лагерь?
— Ты же только что собирался туда идти.
— Я лишь видел, откуда ты вышел.
— На юг и иди. До оврага. Там осторожнее — змеи кишат. Найди где его перейти, потом начнутся кусты вроде можжевельника, только лилового. Иди так, чтобы они с левой стороны были. Только осторожнее, там все сухими листьями засыпано. Тонкие, плоские, скользкие. Не навернись. Пару километров пройдешь, увидишь холм. За ним второй. Там лагерь. Точнее, что от него осталось.
— Овраг? Змеи?! Что значит, найти, где перейти? Как ты перешел?
— Ты вообще, как в разведку попал? — у меня впервые мелькнула мысль, что, я его переоценивал по всем статьям. Просто не хотелось думать, что раз сын генерала, то мажор бесполезный. Да и в бою, я его видел уже. Год назад около Окалинского горного парка, что на Хуракане высадились боевики, нанятые прежним владельцем мраморного карьера, в силу каких-то юридических перипетий, преставшего быть таковым. Хотели все сделать быстро и по-тихому, но ситуация, как в таких случаях часто бывает, переросла в локальную войнушку и пришлось вмешаться нам.
Тогда, Михаил, то бишь Ефим проявил себя вполне неплохо. Говорю же, трусом он не был. Но вот сейчас…
— Твою мать, Скиф! Ты нарываешься!
— Ага. Я ж под кайфом. И никогда не поминай всуе мою маму. Никогда.
Я остановился у края поляны. Следы и искать не надо. Духов здесь, действительно, было около сотни, еще и тащили что-то. Куда идти понятно.
