Я не представляла, какая участь мне уготована и на какое отношение со стороны мужа могу рассчитывать. Прекрасное далёко, не будь ко мне жестоко.
И еще мне совершенно точно нужно придумать, как вести счет дням, ведь я осталась без календарей и часов. А календарный счет дней может помочь мне, если Анкхарат… все-таки окажется в моей спальне.
* * *
Анкхарата я не увидела даже, когда проснулась ближе к вечеру. Зурия встретила меня с поджатыми губами, принесла еды — холодного мяса и абсолютно каменную лепешку. Я съела все. И снова завалилась спать.
На следующий день я повторила выработанную тактику: «сон-еда-сон». Я не знала нормального отдыха с первого дня своего путешествия, а прибавьте к этому еще и стресс, в котором я пребывала постоянно… Но в сомнамбулическом времяпрепровождении был и свой минус. Так я окончательно сбилась с подсчета количества дней, проведенных на первобытной земле. Пора было начинать новый календарь, от первых дней замужества, но я все спала и спала, и только каждый раз думала, что вот как проснусь, обязательно выпрошу у Зурии какой-нибудь каменный нож, чтобы, как всякий заключенный, чиркать на стенах.
Это оказалось занятием не из простых.
Еще несколько дней я объясняла жестами Зурии, что именно мне нужно, в полной уверенности, что как только получу орудие для настенной живописи, то тут же задним числом отмечу эти потраченные на переговоры дни. Черта с два.
Когда в моих руках все же оказался нож, я не могла вспомнить, сколько дней назад Анкхарат привез меня в седле своего орла в этот дом. Дело усложнялось тем, что спала я не только ночью, но еще и днем, и в результате из этой идеи с наскальными черточками ничего хорошего не вышло. На то, чтобы выцарапать каменным ножом на камне одну проклятую черточку, я тратила едва ли не полдня. С одной стороны, я все-таки нашла для себя хоть какое-то занятие. Но настолько однообразное и утомительное, что меня… что? От него сразу тянуло в сон, правильно. А проснувшись, я какое-то время соображала, а закончился ли этот день уже или наступил новый, а эта темнота за окном — это прежняя ночь или уже новое утро?
Потом я стала делать надрезы на кожаном полотне, на котором костями был выложен зигзагообразный орнамент. Но не исключено, что некоторые надрезы и там были лишними.
Скука была невероятная. Тишина стояла оглушающая. Если бы я могла говорить, я бы пела сама себе. Я пела мысленно, а хотелось мне орать во всю глотку.
