Встретить мечту своей жизни и не быть способной сказать ему об этом? Спасибо, Мироздание, ты все еще умеешь удивлять меня.
Потом он подхватил меня на руки. Прижал к себе. И мир, кажется, прекратил свое бешенное вращение. Хоть немного. Хотя перед глазами все так же вращалось, хотя я и закрыла их.
Он коснулся моего лица, и я снова открыла глаза. Он протягивал мне свою тяжелую, украшенную камнями чашу. Я поняла, что испытываю невероятную жажду и с жадностью отпила… простую воду.
В голове тут же прояснилось. Удивительно как скоро. Как будто эта вода сняла какое-то заклинание.
Мужчина спросил меня о чем-то. Он поддерживал меня за талию, я почувствовала его руку и то, что сама прижимаюсь к нему едва ли не всем телом. Я сделала шаг в сторону.
Он рассмеялся.
Похоже, он спрашивал, в порядке ли я, и теперь понял, что понемногу я прихожу в себя, раз больше не прижимаюсь к нему.
Господи. Меня что, выбрали? Меня действительно выбрали?
Мы стояли у трибун. Арена пустовала, но недолго. На смену танцующим девушкам пришли служители огня.
Девушки стояли поодаль, рядом с другими джанкойан одоран. А те, кого не выбрали, стояли живые-здоровые с другой стороны арены. Они не выглядели опечаленными или испуганными и уж по их лицам точно нельзя было сказать, что они вот так, со спокойствием пассажиров, ожидающих автобус, коротают минуты до костра, котором их и сожгут.
Может быть, я неправильно поняла Эйдера Олара? Может быть, есть вероятность, что я ошиблась?
Но тогда почему жрецы берутся за руки, зачем они вообще здесь?
Небо светлело, целая ночь прошла почти незаметно для меня. Я снова покосилась на мужчину рядом с собой. Как током, меня ударило осознание, что я стою рядом с ним в одной только набедренной повязке.
Аккуратно, стараясь двигаться куда как более незаметно, я прикрылась распущенными волосами. И тогда же, опустив взгляд, чтобы убедиться, что волосы прикрыли грудь, я поняла, что и он сам стоит рядом со мной в такой же набедренной повязке, только куда более богатой на вид, чем моя.
О боже. Дай мне сил.
Мы танцевали? Это было или я придумала? Что они, проклятье, добавили в это зеленое варево, что мне память отшибло?
А мы все еще стояли. В тишине. Как и жрецы в центре арены ждали чего-то еще.
И тогда с лестницы донесся топот. Кого бы мы ни ждали, они здесь.
Я вскрикнула. Хотела бы вскрикнуть, но, наверное, просто осталась с разинутым буквой «О» ртом. По коже побежали мурашки. Я задрожала от холода.
