— Сколько всего джанкойан одоран?
Впервые мы снова вернулись к этой теме с прошлого вечера, когда Эйдеру пришлось наглядно объяснить значение слова «мастеа».
Маг задумался, критично оглядев меня, как делал всегда, когда ему приходилось обращаться к понятиям, которые могли быть мне неизвестны. Затем растопырил все десять пальцев и помахал ими.
Я кивнула. Счет я знала. Значит, их десять. Может быть, десять родов, а может быть, только десять человек, способных носить звание «джанкойан одоран». Истинное значение этого словосочетания мне до сих было неизвестно. Ошибочно я связала его с понятием «орлиных всадников», но только потому, что оба состояли из двух слов.
Эйдер стал поочередно загибать пальцы правой руки:
— Бат. Бае. Ийру. Лау. Бос.
Счет до пяти. Хорошо. Я повторила и даже запомнила, хотя счет от шести до десяти, который он произвел после, прошел уже мимо меня.
— Айя — та изен. Эйдер — изен.
Имя. Это слово я знала. Я кивнула.
— Батгаррен изен Эйдер, — произнес маг, коснувшись груди.
Одно имя или… первое имя? Я покачала головой. Маг попробовал заново, сначала счет, потом имена, я тоже повторила. Затем он указал в сторону золотых стен, снова упомянул счет и «джанкойан одоран» и выдал сложнейшую для меня фразу:
— Батгаррен джанкойан одоран, бат изен Аталас, — Эйдер загнул большой палец.
Затем:
— Баегаррен джанкойан одоран, бат изен Анкхарат, — Эйдер загнул указательный палец.
И контрольный:
— Ийругаррен джанкойан одоран, бат изен Асгейрр, — средний палец.
И вдруг, неожиданно для самой себя, я поняла его слова. Видимо, сказались дни, проведенные за отчаянной попыткой вникнуть и понять, видимо, я перешагнула тот Рубикон, после которого иностранный язык перестает восприниматься, как абракадабра. А может быть, подействовала близость золотых стен и то, что я поняла, глядя на них.
Так или иначе, я проявила поистине божественную проницательность.
Первый из потомков Бога и первый этого имени Аталас.
Второй из потомков Бога и первый этого имени Анкхарат.
Третий из потомков Бога и первый этого имени Асгейрр.
Всего их было десять, этих потомков Бога на древней земле, которые теперь слетались со всего края за эти золотые стены, чтобы в назначенный час выбрать себе жену.
Я сглотнула и выдавила из себя косноязычное:
— Кто… я жена? — вместо «Чьей женой я стану?»
Эйдер полез за горстью ракушек в карман. Он часто прибегал к ним, чтобы объяснить что-то сложное.
Он расставил десять камешков в одну линию. А горсть раковин насыпал напротив.
