— Крис Мэтьюс, убирайтесь из моего дома! — закричала я, вскочив, но он обеими руками легонько опрокинул меня обратно на постель. И в следующее мгновение, одним проворным движением, накрыл меня своим телом. Вот так конец отношений! Мы начали заново.
— Итак, возвращаемся в Болинас или нет? Кстати, погода отвратительная. — Лежа в постели, мы видели, что за окном снова клубился густой туман.
— Не вижу особого смысла, Крис. У меня на следующей неделе три съемки, а в пятницу приезжает Ричард, чтобы забрать Сэм. Давай останемся в городе.
— Ладно. — Он был на удивление сговорчив.
— Но я хочу остаться здесь, не на Сакраменто-стрит.
Там, где квартира Криса.
— Почему?
— На то есть причины. Не следует будоражить Сэм такими вещами, которые она точно выложит отцу. Я бы не хотела, чтобы она сказала ему, что мы бросили наш дом и переехали к тебе. В Болинасе все по-другому. А еще… Ладно, не важно. — То есть это было очень важно — для меня. Я не хотела жить там, где — как мне было наверняка известно — он уже переспал с сотней разных девиц, и с многими из них за последние три месяца. Даже в Болинасе мне все чудился кисловатый привкус. В городе, по крайней мере, я могла остаться у себя.
— По-моему, ты чокнутая. Но я согласен. Все равно у меня полно работы.
Итак, следующую неделю мы провели в городе, жили в моем доме и склеивали кусочки разбитой тарелки. Меня поразило, как это оказалось легко; впрочем, все благодаря Крису. На него невозможно было сердиться. Его очарование было неотразимо. И, самое главное, этого мужчину я любила.
В конце недели я снова собрала вещи Сэм, вытолкала Криса из нашего дома, и мы сели, поджидая Ричарда, отца Саманты. Он уже звонил мне и сообщил, что ему пришлось ехать по делам в Лос-Анджелес и в полдень, пятнадцатого июля, он прилетает в Сан-Франциско, чтобы забрать дочь. Это означало, что он появится в нашем доме часам к двум. Если Ричард что-нибудь обещал, это было всерьез. Неизменная пунктуальность моего бывшего мужа могла свести с ума.
Итак, наступило пятнадцатое июля, и он прибыл незамедлительно, в десять минут третьего пополудни. Наглаженный, наутюженный — темно-серый костюм, галстук в белую и темно-синюю полоску, белоснежная рубашка и отполированные до блеска туфли. Странно было смотреть, как Ричард входит в наш дом, и думать, что это тот самый мужчина, за которого я некогда вышла замуж и к которому каждый вечер возвращалась с работы. Он вообще был словно существом из другого мира. Наверное, и я кажусь ему незнакомкой? Ведь я больше не та Джиллиан, которую он когда-то знал.
