— Крепкий вы… — говорит доктор, когда генерал и те двое с ним выходят. — Ваш отец в каком возрасте умер?
Я не помню, в каком возрасте умер отец.
— А мать?
И про мать не помню… Я не помню даже про себя… Но помню про доктора, которому пробую сказать: «Пусть вы не можете это остановить, но…»
Мне трудно произносить слова не потому, что не хотят слушаться язык и губы, а потому, что в мозгах порваны связи между нейронами — и мысли тычутся слепыми котятами в поисках тех, что остались целыми, цепочек.
— Что «но»?
— Вы могли бы в этом не участвовать.
Доктор смотрит на меня так,как будто то, что я сказал, его очень удивило.
— Мы же говорили с вами про индуизм, про карму, про реинкарнацию…
Да, мы говорили с ним про индуизм, про карму, про реинкарнацию, про изменения связей между нейронами, мы о многом говорили — и что с того? Меня пытают, а он ведет разговоры о индуизме! О законе кармы, по которому, если ты родился палачом, то первейшая твоя обязанность — как можно лучше отрубать головы. Пусть даже так, хотя оно и не совсем так, однако он не палач, а доктор. Именно это я хочу до него донести, в ответ на что он заявляет: «Возможно, в предыдущей жизни я был палачом, исполнил карму палача и стал доктором».
Он не исполнил карму палача и не стал доктором. Доктора не занимаются пытками.
— Разве я вас пытаю?
— А кто?
Он кивает на дверь… Мол, не он… Те, что за дверью… Я спрашиваю:
— А мерзость кто в меня закачивает?
— Сестра. Каждый должен отвечать только за свое.
Он, значит, отвечает только за то, что нажимает красную кнопку.
Тогда за что отвечает генерал? И тот, кто с ним? И сын того, который всех их ко мне посылает?..
Я не задаю эти вопросы доктору, потому что они — из разряда тех, которых он не слышит, но сам спрашивает: «Я исполняю карму доктора, а вы — чью?..»
Он хочет, чтобы я только о том и думал, что взялся не за свое.
Я думаю, что карму доктора он выполняет не так, как надлежит, однако мало ли что я думаю… Я даже не знаю, думаю ли я вообще или нет?
Боль не может думать — она просто болит.
— Кстати, — говорит доктор, не дождавшись ответа на вопрос, чью карму я выполняю, — вы можете этого и не знать. Поэтому наговариваете на себя лишь бы что.
— Каждый из нас, ничего о себе не зная, лишь бы что на себя наговаривает.
Доктор с минуту молчит, затем кивает головой:
— Пожалуй, это так. Хоть главное о себе знают все.
Я не спрашиваю, что такое главное о себе все знают — он мне об этом уже говорил: «Нажми на любого — и из любого вылезет кусок дерьма. Больше ничего». Когда я пытаюсь возразить: «Дерьмо из себя каждый должен выжимать сам…» — он всякий раз прерывает: «Меня интересуете не вы, а ваша боль».
