К жару я уже несколько привык и принялся разглядывать моего нового знакомого. Лет шестьдесят, крепкого телосложения, заросший, словно тайга, живот, уже отмеченная фетровая шляпа и шлепанцы.
— Данная теория не нова, — с видом знатока сообщил я, — теории инкарнации не одна тысяча лет. Еще древние отметили факт дежавю — необъяснимое чувство пережить, якобы уже знакомое прежде состояние. Однако здесь можно поспорить. Некоторые объясняют данный феномен всего лишь генной памятью, которая передается по наследству. Ты чувствуешь, что когда-то чувствовал твой отец или дед. Ничего удивительного здесь нет. Другое дело, воспоминания о прошлом своем существовании. Это уже похоже на мистику. И научного ответа, к сожалению, на данный вопрос не существует.
— А говорил — не смотрел, — возразила фетровая шляпа.
— Читал. Нынче модно писать на жареные темы. Очевидцев найдут, свидетелей, даже тех, кто побывал на том свете, разыщут.
— Про бани они ничего не говорили? Есть там все же бани или нет?
— А вы в завещании напишите, чтобы вам в гроб веник положили.
— И напишу, — без обиды заверила шляпа. — Если бы мне предложили перед смертью исполнить последнее желание, я бы в баню пошел. Смешно? Я мне не смешно — страсть как люблю. У меня сосед за шестьдесят лет ни разу в баню не сходил. В душе своем поплещется и счастья полные штаны. Я ему — дурья твоя голова, ты на свои лекарства денег столько ухлопал, а в бане не был. Это же чистое здоровье! А скоро все бани позакрывают. Я двадцать лет назад негра в бане встретил американского. Он из Америки приехал и сразу в нашу баню. В газете прочитал, что наши бани самые лучшие. Правду, говорит, лучшие. У них там в Америке бань нет. Они там в душе моются, как мой сосед. А знаешь, сколько прежде баня стоила? Тридцать копеек. Как тебе? Это и есть коммунизм. Жили и не ведали, что живем при коммунизме. А много ли человеку нужно? Отвечаю. Если он действительно человек — ничего ему не нужно. В бане помыться и трусы чистые надеть. Все. Ничего ему больше не нужно. Дверь! — заорал диким голосом любитель пара на вновь входящего. — Тебе что, швейцара поставить?
Через десять минут мы продолжил нашу беседу уже вне стен парилки.
— Николай Васильевич, — представился он и снял шляпу. — Пить воду не рекомендую. Вреда, конечно, никакого, однако организму следует помочь. Он, понимаешь, работал, себя в порядок приводил, а ты в него очередную порцию какой-нибудь отрывы. Дай ты ему остыть, дух перевести, а ты в него пива. В чем смысл? У меня, брат, на сей счет своя теория, проверенная на практике. Я тебя прежде не встречал? Память у меня только на цифры худая, а на лица — ого-ого. Как сфотографировал. Так о чем мы говорили?
