Едва Марта вошла, попугай принялся орать.
Яша несколько раз повторил:
— Вот же больная гадина! — а потом закрыл уши руками и убежал.
Марта стояла в паре метров от клетки и смотрела на попугая. Он неистовствовал. Перья на шее и груди встали дыбом, отчего он походил на разъяренного кота. Черный, заостренный книзу клюв был угрожающе разверст, а в маленьком горле дрожал от негодования фиолетовый язык. Марта шагнула к клетке, и попугай перешел на рычание; никогда раньше Марте не встречалось существо, способное воспроизводить столь широкую гамму звуков.
Рюрик хлопал крыльями, хрипел и шипел, но Марта не испугалась, более того, издаваемые им вопли не причиняли ей страданий, как Яше. Вслед за восхищением она ощутила какую-то трагическую нежность к этому неуместному в бывшей кладовке на Ленинском проспекте существу, к его желтым, расширенным от ужаса глазам, морщинистым черным лапкам и короткому, словно испачканному в крови хвостику.
— Рюрик, — сказала она громко. — Рюрик!
Попугай внезапно умолк, спрыгнул с жердочки и поспешно, будто куда-то опаздывал, проковылял в дальний угол клетки, где стояла темно-синяя ванночка с водой. Клювом он в две секунды перекусил проволоку, которой ванночка крепилась к прутьям, и перевернул поильник, подцепив его бортик лапой. Вода забарабанила на пол.
Попугай торжествующе глянул на Марту, точно хотел убедиться, что она видит, до чего его довела.
Вытирать воду пришлось Ире, поскольку она была единственным человеком, которого Рюрик подпускал к своей клетке. За обедом Марта узнала историю попугая — историю скотства, как анонсировала Ира.
— Сашу подставили, — сказала она, мечтательно улыбаясь, — клетку с Рюриком просто оставили в офисе, который он снял. Как горшок с цветком. Саша даже представить себе такое не мог. Ему позвонил охранник и сказал, что жалуются люди из соседнего помещения. Кто-то целый день кричит. Он даже не поверил. Кто может кричать в пустом офисе? Приехал туда и обнаружил попугая.
Отец, не отрывая глаз от Иры, накладывал себе салат.
— Саша позвонил, конечно, человеку, снимавшему офис до него, но тот сказал, что попугай не его. Проблема была в том, что за то время, пока Рюрик сидел в одиночестве, он, видимо, сошел с ума. Или всегда был сумасшедший. Этого уже никогда не узнать. В офисе его держать было невозможно, ты же видела, — Ира посмотрела на Марту, и Марта кивнула, — как он реагирует на посторонних людей.
— И вы взяли его домой?
— А что было делать? — Ира вздохнула. — Я пробовала продать его, отдать в добрые руки, но никто не заинтересовался… Никакого контакта у него с людьми нет… Ветеринар сказал, что он дикий. У него нет на лапе кольца. Это значит, что его поймали уже взрослым и привезли в Россию. Естественно, контрабандой… Еще он сказал, что попугаю двадцать лет.
