Эстакада, уже другая, вела тебя по точно такому же изгибу. Слева была церковь какой-то удивительной красноты. Я перекрестился, глядя на купола. Как всегда.
– Я давно хотел тебя спросить, – произнес Антон. – Вот скажи, ты веришь?
– В Бога? – спросил я. – Верю.
– Это понятно, – сказал он. – Нет, не в Бога.
– А в кого?
Он стал серьезнее. Прямо на глазах. Кинул быстрый взгляд на меня.
– Вот хочешь верь, хочешь нет, брат. А я верю.
– Да в кого? – переспросил я.
– В то, что мы не одни.
Я посмотрел назад. Там лежала его куртка – и только. Сказал:
– Ты меня пугаешь. Там никого нет.
Он хохотнул. Так открыто, добродушно.
– Вот ты надо мной сейчас смеешься, – улыбнулся он.
Я поднял указательный палец, протестуя.
– Заметь, это ты сейчас смеешься.
Антон опять засмеялся.
– Ну, говори, – сказал я.
– Брат, я уверен, что мы во Вселенной не одни.
– Зеленые человечки? – спросил я. – Или разумные осьминоги?
– Не знаю, – сказал он. – Но иногда вот просто чувствую, что они есть.
Я подобрал слово и уточнил:
– Инопланетяне?
Он почему-то мялся, но все равно согласился:
– Да.
– А я не верю, – сказал я. – Даже не хочу верить. Нам бы с самими собой разобраться, но пока не получается. А тут инопланетяне. Ты думаешь, они с миром прилетят?
Ему очень нравилась мистика. Что «Зеленая миля», что «Константин». И при этом он был одним из самых реальных людей, которых я знал. Быстрым, хватким, деловым. Успешным. И удивительно добрым и порядочным.
Антон был боец и никогда не сдавался. На моей памяти выбросил белый флаг лишь однажды – капитулировав перед девушкой, желавшей выйти за него замуж.
– А Стоунхендж? – спросил он, и это был голос торжества. – Пирамиды? Циклические круги на кукурузных полях? Ведь это не просто так, согласен?
– Конечно, согласен, – подтвердил я. – Мы дачу пятый год строим. Совсем не просто так. Труд адский.
– Значит, не веришь, – подытожил он. – А я верю.
– Просто ты отважный человек, – сказал я. – А я обыватель.
Мы помолчали. Я все старался что-то вспомнить и никак не мог нащупать ту ниточку памяти, за которую можно было бы потянуть.
Мимо нас промчалась «Скорая». И я наконец вспомнил.
– У меня врач есть по этой теме.
Друг снова захохотал:
– Да ну тебя!
– Или даже два, – сказал я. – Михаил Сергеич точно. Может быть, Эдуард Николаич тоже.
– Психиатры? – спросил насмешливо друг.
– Отчего же, – ответил я. – Отнюдь, как говаривал Егор Гайдар. В смысле – нет. Один анестезиолог, другой хирург – по образованию, как он сам говорит. К ним в шестьдесят седьмую недавно клиента привезли. С жестяной мыльницей в заднице.
