– Вася отмечал день рождения, – сказал Андрей. – Начали прямо в четверг.
– Представляю, – сказал я.
Для одного из своих праздников Вася снял три коттеджа в пансионате. Когда я уезжал поздним вечером, он снял уже весь пансионат и торговался с владельцем соседнего особняка на предмет продажи.
– В два ночи ресторан закрылся, – вспоминал Андрей. – Вышли на улицу, и тут Витя предложил перейти дорогу и продолжить у него в офисе.
– Витя? – переспросил я. – Какой?
Андрей встал и показал в окно. Я проследил за направлением его руки и увидел похоронное бюро на перекрестке.
– Сильно, – отметил я.
– Ты знаешь, что такое единственное частное похоронное бюро в городе? – спросил Андрей и сам ответил: – Всем надо, и всем надо хорошо и быстро. А там очередь.
– Куда очередь? – не догадался я.
Он удивленно посмотрел на меня.
– Туда очередь. Помыть-причесать. Ты знаешь, что у него даже есть свой морг?
Я не знал.
– Там огромный кабинет. А в шкафу море выпивки.
– Работа нервная, – предположил я.
– Да! – сказал Андрей. – Родным налить, работникам. Витя про запас всегда держит. Но нам не хватило.
– Ничего себе, – сказал я, представив.
– Хотелось еще, братик, – пояснил он. – Все-таки праздник. И Витя вспомнил, что у него в морге стоит ящик водки.
– Логично, – согласился я. – Холодно, где еще хранить?
– А он устал, – сказал Андрей. – Очень. Лежал на полу и твердил нам, как устал «от всего этого». И что хочет открыть частный пруд с рыбалкой, для своих. Я его пожалел и пошел. В коридоре было темно. Я шел, освещая себе путь зажигалкой, отчаявшись найти рубильник. Нашел какую-то дверь, открыл и упал. Кончились силы, – закончил он. – Я тоже очень устал…
– И ты очнулся среди покойников, – догадываясь, перебил я.
– Нет, – ответил он, и мне показалось, что ему и сейчас тяжело вспоминать. – Нет.
…Он открыл глаза и ничего не увидел. Подумал, что дома, и решил слезть с кровати, чтобы включить свет. И вдруг понял, что он не дома.
«Где же?» – спросил у самого себя. Но ничего не помнил.
Было темно и тихо. Андрей пошел на ощупь. Холодная стена, холодный пол. Он крикнул: «Есть кто?!» – и ничего не услышал, кроме своих слов, усиленных эхом. Было зябко и жутко. Он засунул руки в карманы, пытаясь согреться. Нащупал зажигалку, чиркнул и увидел гробы. Много гробов и ничего, кроме.
Сознание что-то выталкивало на поверхность, но страх запихивал это обратно. Гробы были пустые, и все они словно были для него.
«Не хочу», – отшатнулся он в темноту.
