– Конечно нужно!
Настя немного помолчала.
– Я понимаю, очень соблазнительно раскопать страшные злоупотребления следствия и розыска и предать их огласке. Наверное, это правильно, так и нужно поступать. Правда, сегодня вы этим никого не удивите, о том бардаке, который творится в правоохранительных органах, не писал только ленивый и не читал только неграмотный. Достаточно вспомнить о выявленных судьях, на поверку не имеющих юридического образования, и об остальном можно даже не упоминать. Но если вы хотите разобраться в обстоятельствах убийства, забудьте про следователей и оперов. Не имеет никакого значения, что и как они делали. Значение имеет только преступник. Вы хотите понять, убивал Сокольников или нет?
– Ну да, – кивнул Петр.
– Тогда какое отношение к этому имеют украденные реликвии или тот пикантный факт, что следователи состояли в интимной связи? Никакого, уверяю вас. Ну, допустим, состояли. И что? Это автоматически делает Сокольникова невиновным, что ли? Да мало ли кто с кем спит! Если следовать вашей логике, то у спортсмена, который сожительствует со своим тренером, нужно отобрать звание чемпиона. Поймите, Петр, все изложенное в жалобах – чистой воды домыслы, ничем не подтвержденные. Может быть, конечно, эти факты и имели место в действительности, но Сокольников о них знать никак не мог. И доказать ничем не мог. И вы через двадцать лет тем более их не докажете, только напрасно потратите время. А вот на убийство семьи Даниловых все это никакого света не проливает. Кроме одного весьма существенного обстоятельства, – добавила она задумчиво.
– Какого? – вскинулся Петр.
– Наличие жалоб, их последовательность и содержание дают хорошую информацию о самом Сокольникове. Вот поэтому я и говорю вам: забудьте про следствие, сосредоточьтесь на подозреваемом, обвиняемом, подсудимом. Если вы хоть что-то поймете о человеке, вы сможете смоделировать вероятные сценарии, по которым он, скорее всего, будет действовать. Это – основа раскрытия преступлений, поверьте моему опыту. Не погони с перестрелками, не хитроумные криминалистические экспертизы, а внимание к человеку. Нет ничего более важного и более интересного, чем человек.
– Но как же… – журналист растерялся и беспомощно посмотрел на Настю, потом внезапно оживился. – А как можно получить разрешение на посещение Сокольникова в колонии? Я бы съездил к нему, поговорил. Наверняка он бы рассказал много такого, что не отражено в деле. Реально вообще получить такое разрешение?
