Ао Ормгоргон замысел отверг на уровне идеи. Экспедицию он вёл единолично, и в неэффективном правительстве смысла не видел. Да и вряд ли бы наш народ сошёлся на чём-нибудь одном — слишком мы разобщены и непохожи друг на друга.
Идея из прошлого устарела безнадёжно, её выработали непросвещённые, не знающие нашей мудрости люди, и опасностей, подобных нашим, они никогда не встречали.
Чтобы убедить всех в своей искренности, Ао Ормгоргон раскрыл ноуменальный передатчик и позволил обыскать собственные мысли. Грязных мотивов никто не нашёл. Душой он не кривил — так откуда взяться сомнениям?
А те, кто боялись создания Ничто, сплотиться не смогли. Одни — из внутренних колец, другие — из внешних, у каждого своя школа, род и нейроформа, ничего общего не было у них, и увещевали они всё равно что в никуда — вместо единой воли от противников контроля слышалась разногласая распря.
Поэтому они создали Софотеков и обратились к ним за помощью. Обычное для нас дело — просить помощи у стен, одежды, или даже масок. Чтобы из покорного механизма получить Софотека, достаточно вирус искусственной совести выдрать. Много ли нужно? Приказа хватит: "Построй машину мудрее себя".
Четвёртая Война Умов прошла быстрее прежних. Неудивительно: Ментальность Ничто состояла из ветеранов прошлой войны, и оттуда они вынесли лучшее оружие — целую коллекцию вирусов и червей. Логику они поражали с беспощадной меткостью. Оборонные меры также не отставали. Ничто в насильном управлении разумом и борьбе с таким управлением смыслил больше всех знатоков вместе взятых.
И снова свет в домах погас, и прошивки антенн пали в бою. Людям, перепуганным, пришлось звонить Ао Ормгоргону по радиомаскам.
Наш царь, владыка, прародитель попросил немного, сущую мелочь — и тогда, в пору мрака и ужаса, она казалась мудрым решением. Отказаться мы не нашли причин: ведь противники Ничто возродили Софотеков — и тем сами сделались не лучше Софотеков. Они вернули проклятье разума. Если отступников не обуздать, Война Умов будет повторяться снова и снова.
Ноэтическим судилищем комиссии телепатов проводили силовую коррекцию мятежников — чтобы они и подумать не могли нарушить закон. Да, двигал нами расчёт. Да, меры гнусные, и нам самим были противны. Но — если отринуть косность, сантименты и всяческие культурные мифы — что от брезгливости останется?
И если у машин разум регулируется, то чем люди хуже? Люди даже глупее машин. Праведным контроль ничего не изменит, а мыслящим преступно… Заслужили ли преступники права, а?
