— Ого-оо!
Ему ответило только многоголосое эхо скал. Он подождал минуту, прислушиваясь, и снова пустился в путь.
Солнце стояло высоко и палило нещадно. Он уже два раза откупоривал свою фляжку, отпивая по глотку. Но теплая, застоявшаяся вода не утоляла жажду. У него поднималась злость на Павла, на его легкомыслие в кустарной организации этой экспедиции, досада на себя, что он согласился в ней участвовать, и все росло беспокойство за девушку.
— Аа… аа… — услышал он наконец слабый крик, несущийся словно с безоблачного неба.
Горы ответили дружно и внятно:
— Аа… аа…
Павла еще не было видно. Но Борис был уверен, что он поднимается по крутизне наперерез руслу потока, и двигался напрямик, рассчитывая если не догнать, то, во всяком случае, установить связь с Павлом. Огромная, двухметровая ящерица метнулась у него из-под ног, скрывшись между кустами камнеломки. Борис даже не взглянул на нее, увлеченный желанием как можно скорее добраться до подножия скал. Альпийские луга остались уже позади. Он шел по крутому склону между огромными обкатанными камнями…
«Откуда здесь такие валуны?» — по привычке подумал он. Поднял голову. На страшной высоте ледяная шапка круто нависала над обрывом. «Ледниковые», ответил он себе и продолжал путь.
Наконец шипы горных ботинок застучали по камню. Наклон горы у подножия достигал сорока пяти градусов. Борис поднимался довольно быстро. Здесь было много выветрившихся расщелин, занесенных пылью, в которой нашли приют мощные лишайники. Неровности облегчали подъем.
Уже не менее трехсот метров скал осталось внизу. Борис остановился, разминая затвердевшие мышцы ног. Опять прислушался. В воздухе дрожал едва различимый гул. И на его фоне он услышал высоко над собой осипший голос Павла.
— Женя-аа…
Борис запрокинул голову я медленно обвел глазами крутой скат горы. Он не сразу увидел Павла за неровностями, обрывами и расщелинами скал. И только, когда снова услышал его крик, различил крошечную фигурку, словно прилипшую к камням. От ущелья, где шло сухое русло потока — их дорога в долину чудес, — его отделяло, казалось Борису, совсем небольшое расстояние. Но Павел не двигался. Даже на таком большом расстоянии Борис чувствовал, каким страшным напряжением полна эта крошечная фигура, и не понимал, почему Павел остановился. Гул усиливался.
— Женя-аа… наза-аад… — донесся до слуха Бориса сиплый, прерывающийся голос Павла.
И внезапно ужасная догадка озарила сознание Бориса. Он увидел и понял. Его сердце замерло, «Обвал», — прошептал он трясущимися губами. Двигаться дальше было бесполезно.
