— Было не просто уйти. Они должны были убедиться, что я не опасен для себя.
— А ты… был опасен? — тихо спросила я. Это было личное, я боялась, что он вспылит и разозлится.
— Так я туда и попал, — спокойно сказал он, наконец, посмотрев на меня. — У меня были свои причины. Как и у тебя, полагаю.
— У меня? — повторила я. — Я никогда не пыталась убить себя. О чем ты?
— Я не говорил, что ты пыталась себя убить. Я тоже так не делал. Это было… недопонимание. Уверен, с твоим случаем было так же.
Он отметил «случай» кавычками. Я нахмурилась, пытаясь понять, на что он намекает, как много знает об этом случае.
— Что ты знаешь о том случае? Я не рассказывала тебе о нем.
Он вскинул бровь, на лице появилась тень.
— Видимо, да. Виноват.
Я ему не верила. Я напрягла мозги, чтобы понять, не говорила ли чего-то за последние дни… или вообще. Кузены упоминали при нем случай, говорили, что мне снились дни из старшей школы, но я ему не рассказывала. Потому что я даже себе не позволяла об этом думать.
— И вскоре больница стала мне единственным домом. Друзья перестали меня навещать. Семьи не было. Оставался только я. И все было в больнице. Так что, когда они захотели выпустить меня на год раньше, я сделал все, чтобы остаться дольше.
— Прости, — я чувствовала себя глупо.
Он склонил голову и улыбнулся.
— Это в прошлом.
Разве? Мое прошлое все еще не отпускало меня. Было ли с ним так же?
— Не знаю, как у тебя, — сказал он, подошел и забрал у меня прибор. — Нам пора начинать. Мы уже потратили время на разговоры, которые можно было провести в другое время.
Я чуть не рассмеялась, но подавила это желание. С Дексом так не прошло бы. Вряд ли я услышу еще хоть что-то о его времени в больнице. Но я была не против. Потому что он уже рассказал мне больше, чем кому-то еще, как мне казалось. И от этого я чувствовала себя… ну… особенной.
Мы подготовили остальное оборудование как можно быстрее, Декс продумывал при этом, как использовать оставшееся время.
Он указал на коридор.
— Если ты просто пройдешь на несколько футов вперед…
Я послушалась и остановилась, когда перестал доставать свет фонарика.
— Ты нас представишь. Говори тише обычного, на всякий случай, микрофон должен все уловить. И медленно иди по коридору. Я включу инфракрасную.
— А если я врежусь во что-то? — спросила я.
Он поднял фонарь и дал мне.
— Нет. Тут ничего нет.
Я взяла у него фонарь и огляделась. Тусклый свет на лестнице казался так далеко.
— Я иду до конца, а ты — за мной. Правильно?
