— Дани, — Кейтен коснулся моей щеки, погладил, — мы оба хороши, чего уж теперь скрывать. Каждый нашёл, о чём промолчать, хотя не столь и важная и секретная информация была.
— Но я… — всё ж таки не простая русалка, а у людей — да и у нелюдей тоже, — как я заметила, весьма двойственное отношение к особам царской крови.
— Если на то пошло, думаешь, своевременное признание что-нибудь изменило бы? — снова перебил Кейтен.
Не знаю. Разве нет?
— Ты уверовал в предназначение? — нахмурилась я.
— Не уверовал. Но задал вопросы.
— Кому? И какие были ответы?
— Спросил у той, с кого всё началось, что до ответов… — оборотень неопределённо пожал плечами. — Надеюсь, скоро мы их услышим.
Мне казалось, всё началось со встречи на тропе… или нет?
Кейтен потянулся ко мне, поцеловал осторожно. Спустя несколько секунд я отстранилась, развернулась к мужчине. У русалок на смену ипостаси уходит буквально пара мгновений, непривычные наблюдатели обычно едва отмечают момент, когда гибкий чешуйчатый хвост уступает паре человеческих ног, а о более глубоких физиологических изменениях мало кто задумывался.
В первую секунду, как бывало всегда при смене точки опоры, ноги утонули в песке, словно в пуховой перине, увлекая тело куда-то вбок и в воду, но Кейтен обнял меня за талию, удерживая в вертикальном положении. Притянул ближе к себе, а потом и вовсе устроил на своих коленях. Улыбнулся, глядя на моё растерянное лицо, — я видела в его смеющихся глазах отражение собственной мордашки с невесть с чего вспыхнувшими маковым цветом щеками.
Дожила ты, Дани, — взяла и, будто леди юная да трепетная, засмущалась, сидя обнажённой на коленях у голого же мужика. Как будто в первый раз.
— Извини, — сбивчиво пробормотала я, чувствуя себя на редкость неуклюжей и неумелой.
На тропинке, под влиянием моего сумасшедшего порыва, оно как-то лучше было. Прозвучит дико и смешно, но тогда я даже ощущала себя большей хозяйкой положения, чем сейчас.
Или на тропинке мне лишь так показалось, на нервной почве, как говорится?
— Не извиняйся, — Кейтен поцеловал меня снова.
Долго, неспешно и нежно до лёгкого головокружения. Рука, придерживавшая меня за талию, вновь начала блуждать вверх-вниз по спине, я же обняла сама, прижалась теснее, особенно остро ощущая прикосновение кожей к коже. Приподнялась, увязая коленями в песке, и мужская ладонь опустилась на ягодицы, обхватила. Наконец Кейтен чуть отстранился, предоставляя мне возможность сделать нормальный вдох. Ладонь же огладила ягодицы, перебралась на бедро, задержалась там, словно оценивая эту часть тела, и оборотень поцеловал меня в уголок губ. Затем в щёку и возле уха. Я повернула голову, тихо млея от уже знакомого, сладкого чувства предвкушения и удовольствия, чувствуя, как оно собирается внизу живота опаляющим источником.
