Тай будто и не слышал этого сердечного приветствия — так напряженно он целился и… грубо промазал легкий карамболь. Он выругался.
— Они нарочно подговорили этого хулигана, — сказал Таю сквоттер Флеминг.
Однако даже эта передышка не взбодрила «Королевский дуб». Вел игру Тай, счет был шестьдесят против двенадцати.
К столу мрачно шагнул Том Роджерс.
Похоже было, что болельщики «Королевского дуба» потеряли всякую надежду, — Арти Макинтош даже пересел на подоконник, словно уже не считал нужным сторожить свои ставки.
В бильярдной игре существует одна аксиома: если игрок тащится за превосходящим его противником, он начинает играть ниже своих возможностей. Однако Том Роджерс сделал семнадцать уверенных ударов подряд, медленно и с трудом набирая очки. Тай ответил тремя ударами, и счет стал семьдесят к тридцати пяти.
Затем Тай начал грозную атаку двумя чистыми карамболями.
— Ну, теперь недолго и до конца, — сказал Лори Дигдич, и ни у кого не хватало духу возразить ему.
В это время Рыжий Пиктон — он был готов на любую проделку, лишь бы восстановить свой попранный авторитет, — подполз на четвереньках к окну и украдкой заглянул в комнату как раз в тот момент, когда Тай приготовился к очередному удару. С выражением отчаянной смелости на лице, которая была достойна лучшего применения, Рыжая Макушка, изловчившись, передвинул за спиной маркера цифры на табло, увеличив счет Тома Роджерса сразу на двадцать очков — лучшее достижение Тома за этот вечер. Игроки и зрители были поглощены борьбой на столе, у маркера глаз на затылке не было — никто ничего не заметил.
Том Роджерс выиграл три очка. В полном неведении о выходке Рыжего Фред Симингтон начал считать с пятидесяти пяти — на табло получилось пятьдесят восемь.
— Слушай, приятель, это неверно! — взглянув на табло, сказал Тай. — Ты ошибся.
— Не думаю, — без особой уверенности ответил Фред.
— Но ведь не пятьдесят же восемь у Роджерса, — упорствовал Тай. — Это-то уж наверняка.
— Я думал, у меня тридцать пять, — удивленно сказал Том Роджерс. — С последним красным будет тридцать восемь.
— Да и тридцати восьми-то нет, — упорствовал Тай. Его ничто не могло убедить.
Разгорелся яростный спор, а Рыжая Макушка сидел под окном и слушал.
— Да я только подправил чуток, — объявил он наконец, опасаясь, что он больше навредил, чем помог. — Прибавил ему двадцатку.
— Выигрываешь ведь, а все плачешь! — не удержался Дарки и ткнул Тая в грудь.
— Ну разве это соревнование? — твердил Тай. — Вы нарочно натравливаете эту шпану.
