Жена фермера сквозь слезы бросила благодарный взгляд на моего сурового спутника, но не успела сказать ни слова — он посмотрел на меня и кивнул на дверь.
Когда мы усаживались в машину, он сказал:
— Ты слышал? Доктор говорит, я спас ему жизнь. Я-то хорошо знал — раз кровь остановлена, остается одно: тепло против холода.
Я промолчал. Когда машина тронулась, он добавил:
— Мне придется завернуть в трактир, переодеться в сухое. А потом поедем. Не миновать мне новой простуды, да ничего — ворвань у меня еще осталась.
Мы надолго замолчали.
Поглощенный своими думами, я очнулся, только когда он громко спросил, стараясь перекрыть шум мотора:
— Бенсонс-Вэлли — это ведь первый город по этой дороге?
— Да, — сказал я. — Поезжай вон на те огни.
Он подвез меня прямо к «Королевскому дубу». Когда я выходил из машины, он перегнулся назад, схватил мой чемодан с заднего сиденья и подал мне.
Пока я искал в своем уме слова, чтобы поблагодарить его, он протянул мне бутыль с ворванью.
— Возьми-ка, — сказал он. — Наверняка ты схватил простуду. Разотрись этим хорошенько перед сном. Помни — тепло против холода!
Он отпустил сцепление, и старенький автомобиль умчался.
На следующий день я отдал бутыль Алану Грину, велосипедисту. Он потом говорил мне, что лучшего средства никогда не встречал; но когда бутыль опустела, он так и не нашел аптекаря, который сумел бы определить состав этого лекарства.
Весть о предстоящем ремонте железнодорожного моста через Мэлдон-Уэйр распространялась по Бенсонс-Вэлли, подобно слухам об открытии золотоносной жилы. Безработные стали надеяться, что кризис скоро кончится, по крайней мере в Бенсонс-Вэлли. Однако вышло не так. Из пятидесяти нанятых для ремонта безработных только шестеро были местные, а остальные из Мельбурна.
Наверно, управлению железных дорог обошлась бы дешевле постройка нового моста, чем ремонт старого. Да и быстрее двигалось бы дело.
Даже те парни, которые делали этот ремонт, признавались, что работа шла со скрипом. Сколько ни изощрялся Одноглазый Гарри Хоуган, десятник, он ничего не мог поделать с иногородними безработными: кому придет в голову ломать хребет за два фунта двенадцать шиллингов в полмесяца!
Нам, шестерым местным жителям, платили щедро по тем временам — четыре фунта в неделю. Но если говорить правду, мы работали еще хуже, чем мельбурнские безработные.
Мы не боялись тяжелого труда. Мы явились жертвами обстоятельств, вернее, не мы, а Одноглазый Гарри…
