Эрни заметил, что после этих слов оратора часть демонстрантов заколебалась; другие и вовсе растерялись; те же, кто готов был возразить ему, не находили, что сказать. Смятение воцарилось на площади: люди, долго живущие впроголодь, соображают медленно.
— Я и мои коллеги работаем день и ночь для вас, — продолжал оратор. — Мы делаем все от нас зависящее, чтобы добиться как можно большей помощи безработным; и сегодня в час дня у нас назначена встреча с министром социального обеспечения для обсуждения ваших жалоб… — Тут человек в очках потянул его за рукав и, когда оратор наклонился, прошептал ему что-то. — Мой коллега напомнил мне о предупреждении министра: демонстрация не разрешена! Она не нужна и не будет принята во внимание. Министр — член лейбористского правительства, которому вы сами помогли прийти к власти. Мы поговорим с министром и доложим вам о результатах здесь, в два часа дня.
Полагая, что он убедил слушателей, оратор решил закончить митинг.
— Сейчас я предлагаю вам разойтись, позавтракать, а к двум часам снова собраться сюда и послушать наше сообщение.
Неуместность этого совета вначале не дошла до безработных. Некоторые стали расходиться, как бы говоря: «Что ж, правильно, позавтракаем и обдумаем все это». Но затем — будто произошла смена кадра в фильме — настроение вдруг резко переменилось.
— А где же нам дадут позавтракать, скажи, мерзавец? — обрел голос здоровенный детина, стоявший сзади Эрни.
Поднялся невообразимый шум.
Худой, высокий человек со свернутым флагом пробивался откуда-то сзади к монументу. Прислонив флаг к памятнику, он встал рядом с человеком в боксерском шлеме.
— Товарищи! — обратился он к толпе. — Не слушайте Бокера Ренни. Он работает рука об руку с правительством. Они хотят заставить нас молчать. Он говорит, что они оказывают помощь. Мы тоже помогаем — суп, одежда, одеяла. Но мы делаем больше — мы боремся! Не даем выселять людей из домов, требуем лучших условий!
Слова и тон говорившего звучали убедительно. Его потертая одежда и худоба свидетельствовали, что он такой же, как и его слушатели.
— Пока правительство и его подпевалы уговаривают, дают обещания, которых никогда не выполняют, советуют нам позавтракать, когда у нас и копейки нет за душой, наши жены и дети голодают, нас выселяют из дому, нас оскорбляют. А за что? За то, что мы требуем самого необходимого — права работать. Мы получим это право, если будем за него бороться! Мы требуем покончить с системой пособий продовольствием! Мы требуем работы, а не благотворительности, и мы готовы бороться за наши требования!
