— Беремся! — хором ответили братья.
— А если прихвостни капитализма будут сопротивляться и повернут против нас оружие, то есть дубинки и револьверы, бейте их, захватывайте арсенал, готовьте темницы и наручники для капиталистов — мы арестуем их еще до рассвета!
Старина Макдугал совсем увлекся:
— Остальные силы нашей армии, включая нашего итальянского собрата, сгруппируются для боевых действий и двинутся на ратушу.
Спотыкаясь, мы гурьбой высыпали на улицу, и Блуи с Арти отправились вершить справедливость. Остальные по приказанию Полковника построились в ряды, и хотя ноги у нас выделывали кренделя и ряды наши сбивались, мы были готовы к схватке.
Довольный тем, что наконец-то его армия в полном боевом порядке. Полковник повел нас на ратушу, предварительно призвав не просить и не давать пощады в битве против эксплуататоров и их лакеев — например, муниципального секретаря и городского инженера Тая.
Мы затянули «Красный флаг», но не прошли и трех кварталов, как из-за угла показалась Армия спасения — они шли на свою обычную воскресную службу. Впереди «спасителей» под дробь барабана и звон тарелок маршировали две девушки в форме, они несли плакат, на котором было написано «Иисус возлюбил меня».
Мы шагали им навстречу. Полковник не повернул свою армию, мы двигались прямо на них. На середине улицы наши ряды смешались. На сей раз вражеской армией предводительствовал не кто иной, как бакалейщик Эмблер, который выдавал пособие безработным. Увидев его, Полковник Макдугал выступил вперед.
— Стыдитесь! — воинственно начал он. — Идете себе и помахиваете шляпой, а эти юные леди тащат такой тяжелый лозунг!
С этими словами он попытался завладеть одним из древков. Девица ужасно перепугалась, однако, одержимая религиозным фанатизмом, оказала яростное сопротивление. Полковник не отступал; забыв про готовившуюся атаку на ратушу, они с Как-Ни-Верти Аткинсом захватили лозунг. Армия спасения в панике отступила, и обе армии слились в одно целое — если не по духу, так по построению — и зашагали в одном направлении, в противоположную сторону от здания муниципалитета, под водительством Полковника и Арти, которые несли лозунг, возвещавший, что Иисус любит их.
Наши уверенно вошли в новую роль, а «спасители» здорово перепугались, кроме разве Дарби Мунро; его в эту процессию завлекли хитростью — обещаниями накормить и одеть, если он публично покается в том, что он самый страшный грешник из всех грешников. Это он мог сделать совершенно спокойно, не отягчая свою душу ложью.
