Хотя демоны в моём шкафу всё-таки рассказывали, что ад, как ни крути — это карательный орган для душ, выбравших тёмный путь. В чём заключаются наказания, я так и не смогла узнать.
Шоколад выпит, картина из окна врезалась в память, а демона всё нет.
Организм тут же напоминает, что проснулась я на рассвете и не мешало бы ещё вздремнуть. Нагло заваливаюсь на розовую постель верховного, на подушке едва улавливается мужской запах, не отталкивающий, я бы даже сказала приятный. Совесть саркастически хмыкнула, а я, игнорируя её, укрылась одеялком верховного и благополучно заснула.
ОН вжимает меня в себя, нежно, с отчаянием. Его губы снова терзают мои в безумном поцелуе. По его щекам текут слёзы и примешиваются к поцелую. ОН разрывает солёный от слёз поцелуй и прижимается щека к щеке.
— Вспомни, — молит он, — вспомни меня. Я не могу без тебя, я медленно схожу с ума в этой бесконечной пытке снова и снова. Я так люблю тебя.
Тело встряхивает, и я вылетаю из сна, сердце рвёт от боли. Открываю глаза, всё еще день, и я одна. Из моих глаз текут ручьём слёзы.
— Чертовщина какая-то, — говорю вслух, чтобы успокоиться и вытираю слёзы рукой.
Ничего не помню о нём и даже во сне разглядеть не могу. Но мои эмоции такие яркие, такие острые, такие сильные, сворачивающие душу в узел. Теперь я уже сама хочу познакомиться с княжной поближе, чтобы выяснить кто же ОН, забытый мною демон.
В комнате появляется главный индеец среди демонов, перекинув копьё через плечо. Судя по его довольному выражению лица: охота удалась.
— Я надеюсь скальпы ты не снимал? — впечатлилась я картиной.
— А нужно было? — заинтересовывается демон, его перепачканное лицо отражает глубокомысленный процесс, который активно идёт под идиотской короной. Отрываю голову от подушки и усаживаюсь на кровати, так удобнее разговаривать.
«Принёс бы мне на память», — язвлю мысленно я, проверяя свою теорию.
— Зачем они тебе, кровожадненькая моя? — сдаёт себя верховный с потрохами.
— Кто-то умеет читать мысли, — прищуриваю я правый глаз, — и я даже уже знаю кто. Один очень наглый верховный демон, предпочитающий панталончики брюкам.
— Кюлоты, — поправляет меня Дэмьян, коварно улыбаясь, — догадалась, болька моя сообразительная, — воркует сладенько демон.
— И давно это между нами? — уточняю я.
— Всегда, — он избавляется от дурацкого боевого раскраса и, продолжая ядовито-коварно улыбаться, усаживается в кресло, в котором до этого отсиживалась я, когда отходила от шока, узрев его образ с копьём.
