— Что тебе надобно? — сухо спросил мажордом, бросив на Степана быстрый взгляд и возвращаясь к написанным строчкам.
— Это по поводу смерти Перпетуи, — негромко ответил бывший денщик, — вы бы со мной спустились в сад, сударь.
Ван Келлер удивлённо приподнял брови и хотел было возмутиться, но что-то в лице солдата его насторожило, он кивнул и аккуратно сложил все бумаги в ящик бюро, запер их, ключик на цепочке спрятал в карман чёрного камзола. В полном молчании голландец и Крайнов добрались до нужника, после чего Степан отпустил гвардейца.
— Вот, извольте ли узнать, сударь мой, — бывший денщик поведал мажордому о синяке на лбу Перпетуи, точно описал его форму, после чего указал на кустарник. Ван Келлер слушал внимательно, не перебивая, по ходу рассказа Степана мрачнея всё боле.
— И ты думаешь, что это и есть та вещь, которой старуху по головье ударильи? — спросил он.
— Да похоже на то. Посмотреть бы надо, что за штука, — после чего Крайнов извлёк из куста небольшой, но очень тяжёлый предмет, — ух, это же называется… как бишь его?
— Сие называется «пресс-папье», — голландец внимательно осмотрел находку, — и вещьичка мне знакомая, — кивнул он, убедившись в правильности своей догадки.
— Эк, сударь, тоже мне открытие! — хмыкнул Степан, — я и сам множество раз видал штучку на столе у его сиятельства.
— Да, она из набора, — согласился мажордом, — князю подарен в прошлом годе послом английским. Но как пресс-папье тут оказалось? Кто-то украл оное из кабинета его сиятельства! Что за дела творьятся в этом доме? Кругом разбойники и воры!
— Но зачем тащить сюда пресс-папье это самое? — пожал плечами Крайнов, — И бить им по голове несчастную бабку?
— А мы ещьё проверим — им ли ударили, — решительно заявил Ван Келлер, — надо приложить его к синьяку. После этого станем делать выводы, так?
Степан вынужден был согласиться, что так. Скрипучий и нудный голос голландца раздражал его, как, впрочем, и всех остальных. Но нельзя было не признать, что мыслил тот довольно здраво.
Через двадцать минут вернулись они во дворец с новыми сведениями, и осознанием масштабов происшедшего. Оба были напуганы, хоть по разным причинам. А выходило вот что: Перпетую ударили по голове тяжёлым пресс-папье, взятом со стола в кабинете Александра Даниловича, После чего столкнули в яму. И теперь, вернувшись в дубовый кабинет, Ван Келлер приказал подать горячий шоколад и не только не стал по своей старой привычке гнать Степана прочь, но и снизошел до того, что предложил тому сесть.
