И заметили, что лакей одет весьма небрежно, а всегда ведь являлся обществу, блистая наружностью, как он почитал, необыкновенно изящной.
— Что ты, Харитоша? — пискнула Катенька, протянув к жениху ручки, — Ты никак нездоров?
— Д-да, — лакей вздрогнул и провёл ладонью по щекам небритым, — что-то мне… Но скажу я вам так, люди добрые: коли Перпетуя говорит, что Фроську нечистая сила утащила, то я ей верю! — огласив сие утверждение, княжеский лакей повернулся и побрёл на второй этаж дожидаться хозяина.
— Чудеса какие, — покачал головой повар Гийом, — право слово, сам поверю во все сказки, коль уж разум потерял наш Фома неверующий.
— Нечего терять-то ему, — фыркнул Степан, — хлебнул вечор лишнего со товарищи, вот и померещилось спьяну что-то. А дела во дворце чудные творятся, тёмные. Разобраться бы надо да решить: нечистая то сила али рука человеческая.
Молчание повисло в людской — все призадумались, даже скептичный Гийом будто усомнился в своих убеждениях.
Эх, от князя уж такие дела скрыть не удастся, надобно с отцом родным потолковать. Да праздник гремит по столице, во дворце-то у Светлейшего Ассамблея к вечеру развернётся! О-е-ей, что же делать?
* * *
Расстроенный и сбитый с толку Степан отдал бразды правления в людской Ван Келлеру и немецкому лекарю, жившему недалеко на острове в немецкой слободе, а сам вышел из дворца. Куда идти? Можно и в царскую резиденцию, добро бы князь там был. Но бывший денщик знал, как император любил позабавиться в праздники — мог по сю пору гулять у кого-нибудь из приближённых, а то и вовсе по улицам кататься. Ну, а куда Петр Алексеевич, туда, знамо дело, и Александр Данилович — как ниточка за иголкой.
Больше всего огорчало Крайнова то, что скрыть странные смерти среди меншиковской челяди не удастся, а слухи о нечистой силе только добавят страстей ненужных да пересудов. А у князя и так врагов видимо-невидимо, ждут, супостаты, чтоб ошибку какую совершил, а царь бы его милости лишил… Да и что это за напасть такая — преставились-то молодые, здоровые мальчишка и девка, а не старые да недужные! Степана костлявая давно перестала волновать — солдату на роду положено принимать всё едино. Даже кончину супружницы своей пережил достойно, хоть и любил бывший денщик покойную Алёну Матвеевну крепко. Но тут сердце что-то дрогнуло: ну, кому же это, в самом деле, помешали не шибко сметливые, но безобидные Васятка с Фроськой?
Степан Крайнов не помнил, верил ли когда ранее в чертей и демонов. Но сейчас, положа руку на сердце, не мог ответить: шалила нечистая сила во дворце или нет? Больно много непонятного, но одно твёрдо знал старый солдат: вся куролесь эта завертелась, как шустрый Акимка во дворце первый раз объявился.
