— Вы слишком много пьете, — сказал Мински.
— Они будут избегать отца. Вот тогда я подам в суд и разорю его. Я думала о том, как усложнить жизнь моему отцу, но вчера, когда я услышала о вас, я поняла, каким образом можно окончательно разделаться с ним.
Теперь голубые глаза Бритт стали почти черными. Она тяжело дышала.
— Люди идут в ночной клуб со всех концов города, не так ли? — Мински молча кивнул головой, взглянув на нее грустным, восхищенным взглядом. — Туристы из Франции и других стран тоже посещают ваше заведение. Бывают зрители, приехавшие из других городов Германии, верно? — Мински утвердительно кивнул. — Из Гамбурга тоже? — с нетерпением спросила Бритт. Ее глаза светились надеждой.
— Разумеется, — ответил Мински.
— Они увидят меня. Пойдут разговоры! Моего отца заставят молчать. Я смогу показать вам бумаги, как только мы вернемся в Германию. Я скажу ему, чем занимаюсь, где нахожусь и дам свидетельские показания против него, которыми я располагаю. — Она говорила быстро, горячо, едва сдерживая волнение. Зрачки ее расширились, отчего ярко-голубые глаза потемнели, и в них время от времени вспыхивали красные искорки. В эти мгновения белокурая Бритт напоминала дикого зверя, следящего из засады за своей жертвой. — Почему вы так смотрите на меня?
Мински продолжал с нескрываемым любопытством разглядывать девушку.
— Мне кажется, я никогда по-настоящему не понимал, на что способна ненависть, — ответил он.
Бритт самодовольно улыбнулась.
— Теперь вы знаете, — после небольшой паузы сказала она. — Я знала это еще с детства! Я красива, как вы находите? — Мински комично закатил глаза, в то время как его лицо выражало неподдельный восторг. — Я уверена, что смогу сделать все, что делает эта девица в «Чет Нуар». У вас есть мундштук?
— Я… я не курю.
Бритт взяла свечу из канделябра, затем разделась.
— Дверь…
— Я заперла ее, когда вы вошли. Где… где я могла бы…
— На коврике. — Мински потер подбородок.
Несколько минут спустя Бритт, одетая в дамский халат, сидела напротив него.
— Итак, я слушаю вас.
Она застыла в позе ожидания.
— Так вот, — начал Мински, — во-первых: мой адвокат должен гарантировать мне, что ваш отец проиграет этот судебный процесс. Я должен быть основательно уверен в том, что он будет молчать. А до тех пор я не могу обещать вам ничего определенного.
В раздумье Мински теребил рукой свои густые волосы.
— Я должна уехать отсюда! — после недолгого молчания заявила Бритт. — Надеюсь, у вас нет никаких сомнений относительно…
