Неожиданно Борис Мински получил письмо из санатория «Хорнштайн», расположенного недалеко от Франкфурта-на-Майне. В нем сообщалось, что его жена Рашель Мински, в девичестве Литман, находится там на лечении. Письмо было подписано директором санатория, профессором Петером Моном.
Темноволосая девушка, одетая служанкой, быстро прошла сквозь зеркальную комнату к Ванессе, расположившейся на тигровой шкуре, и, присев в реверансе, предложила ей черную шелковую подушечку. В руке она держала красную свечу. Потом девушка присела снова и выскользнула из комнаты. Подушечку и свечу Ванесса положила рядом с собой.
Сквозь прозрачные зеркала в нашем офисе я наблюдал, как звезда сцены, полузакрыв глаза, начала ласкать свои соски. Я включил репродуктор, усиливающий звуки извне, и услышал, как Ванесса тихо вздыхает. Спустя какое-то время она опустила правую руку и тихие вздохи перешли в более интимные стоны.
— Что это с ней? Она же хрипит. У нее, что, опять?..
— Точно, — ответил Мински, — опять простудилась. На этот раз серьезно.
— Ничего удивительного, — сказал я. — Здесь-то жарко, а в этих чертовых коридорах всегда прохладно и сквозняки такие, что продует кого угодно. А девушка каждый день бегает туда-сюда полуголая. Хорошо еще, что простуда у нее не хроническая, а то ведь могла и воспаление легких схватить в такую-то сумасшедшую погоду.
Погода этой осенью капризничала. Если сегодня было тепло и солнечно, то завтра мог пойти снегопад и ударить мороз.
— Я только что звонил доктору Феллнеру. Эта девушка обходится мне страшно дорого. Господь не допустит, чтобы она заболела гриппом. Феллнер сказал «нет».
— Что «нет»?
— Никакого гриппа. Думается, сегодня она переночует в своей гримерной и не будет выходить на улицу, а завтра он опять заглянет. Он ввел ей антибиотики и прочую чепуху. Как обычно. Эта девушка обходится мне страшно дорого, — повторил Борис. — Но что делать? Мы же все время перестраиваемся! Тот коридор просто нельзя оставлять так как есть! Иначе нам придется переехать, а это обойдется нам дороже, чем услуги доктора Феллнера! — Мински, скупой на деньги, знал, где их нужно тратить.
— Ну, не будет же так вечно, — сказал я. — Только до тех пор, пока Ванесса не достигнет своей цели.
— Надеюсь, это произойдет еще не скоро, — проворчал Мински, с тоской постучав по дереву.
Сквозь прозрачную стену зеркальной комнаты я видел, что дыхание Ванессы стало учащаться; ее высокая грудь вздымалась и опадала. Все присутствующие сидели как зачарованные. Стриженная по-мужски Петра Шальке прижала руки к губам, покусывая костяшки пальцев. Двое специалистов по спецэффектам возбужденно перешептывались.
