Я заметил, что через десять страниц Гарсия вставил еще одну желтую бумажку. На фотографии были изображены две пластины. В подписи говорилось, что они защищали властителя-воина сзади: их подвешивали к поясу. Среди археологов не было единого мнения, носили ли доспехи в бою или использовали для церемоний, в том числе человеческих жертвоприношений. Верхняя часть пластины из золота и меди — трещотка — украшена затейливой золотой паутиной. В центре паутины сияет крылатый воин моче — декапитатор. В одной руке он держит нож туми, в другой — отрубленную голову.
В журнале говорилось, что на фотографии изображена одна из нескольких известных пластин. Они были очень похожи на снимок той, что хотел продать мне Гарсия.
Дерзость контрабандиста меня поразила. Чтобы соблазнить меня краденой реликвией, он прислал журнальную статью с описанием ограбления важнейшей гробницы в обеих Америках. Из этого четко следовало, что сделка будет нелегальной. Однако, если Гарсия хотел меня впечатлить, восхитить, разжечь во мне жажду заполучить предмет, у него это получилось.
Как ни называй расхитителей гробниц — по-итальянски tombaroli, по-испански huaquero или на любом другом языке, — они воруют у всех нас.
Это было мое первое дело, связанное с похищением и нелегальной продажей древностей. Потом я пойму, что это особенно вредная категория преступлений, связанных с искусством. Бандиты не просто вторгаются в святыни предков, разрушая захоронения и древние города в безудержном стремлении к драгоценностям. Они уничтожают саму возможность узнать о нашем прошлом. Если из музея украли картину, ее провенанс обычно известен. Мы знаем, где ее создали, кто, когда и, может быть, даже почему. Однако из-за разграбления древностей археологи теряют единственный шанс изучить предмет в контексте, задокументировать историю. Где конкретно он лежал? В каком состоянии? Что было рядом? Можно ли сравнить эти находки? Это невероятно важные сведения. Без них ученым остается лишь делать предположения о жизни предков.
Путь большинства украденных древностей одинаков. Их находят и достают из могил бедные местные жители в странах третьего мира, после чего контрабандисты везут их в развитые страны и продают нечистоплотным дельцам.
За малым исключением, точнее за исключением Италии и Греции, древности перетекают из бедных стран в богатые. Из Северной Африки и Ближнего Востока их обычно контрабандой везут в Дубай и Абу-Даби, оттуда в Лондон и в итоге в магазины Парижа, Цюриха, Нью-Йорка и Токио — туда, где на них самый большой спрос. Из различных районов Камбоджи, Вьетнама и Китая поток контрабанды движется через Гонконг в Австралию, Западную Европу и США.
