В середине 1980-х у нас с Донной было уже двое маленьких сыновей: Кевин и Джеффри. Мы жили в крохотном таунхаусе, а поскольку мой газетный бизнес не мог обеспечить медицинскую страховку, Донна работала на полную ставку в Union Carbide Corporation.
Однажды в 1988 году жена показала мне объявление в газете, которое гласило, что ФБР открывает набор персонала. Я изобразил спокойствие и только пожал плечами, стараясь подавить в себе надежду, — память о том звонке после окончания университета еще была жива. Но в голове уже начали кружиться мысли о службе, чести, независимости, мистере Гордоне и Ефреме Цимбалисте — младшем. А еще я понимал, что времени у меня не так много. Мне было тридцать два года, а ФБР перестает принимать новых агентов в тридцать пять. Не говоря ничего Донне, я прошел тест на профпригодность в балтиморском отделе. Решил, что если провалю его, то никому ничего не скажу, и все на этом закончится. Но несколько месяцев спустя в офисе нашей газеты появился агент ФБР, желавший со мной поговорить. Я пригласил его в свой кабинет. Он был худой, высокий, в больших круглых очках с толстыми линзами. Одет в дешевый светло-коричневый спортивный пиджак и синие брюки. Агент пришел, чтобы проверить мое прошлое, но попутно мы много говорили о том, каково это — работать в ФБР. Он был хорошим продажником. С другой стороны, меня и не надо было уговаривать.
— …Итак, всего через несколько месяцев — если вы станете спецагентом — вы можете сидеть с помповым ружьем за рулем мощного автомобиля где-нибудь в горах или в индейской резервации. Может, вы будете единственным представителем закона в радиусе пятидесяти километров…
Это звучало здорово. Работать в одиночку. Никем не руководить. Возить дробовик. Представлять правительство США. Защищать невиновных, бороться со злом. Быть законом на огромной территории.
Гость еще раз посмотрел на меня.
— Позвольте задать вам еще один вопрос. — Он показал через дверь на моих сотрудников, суетившихся над очередным номером. — Почему вы хотите все это бросить? Вы сейчас зарабатываете шестьдесят пять тысяч долларов. Вы хозяин. В ФБР вы начнете с двадцати пяти и вам будут указывать, где жить и что делать.
— Это для меня легкий выбор. Я всегда мечтал стать агентом, — без колебаний ответил я.
Мы пожали руки.
Потом была еще одна проверка, тест на физическую подготовку. Он состоял из серии упражнений — бег, подтягивания, отжимания, приседания, — и надо было набрать определенную сумму баллов. Мне было тридцать два, пришлось потренироваться. Летом после работы мы всей семьей выходили на беговую дорожку. Донна толкала коляску с маленьким Джеффри, а малыш Кевин бежал за ней. Испытание я прошел, получив право поступить в Академию ФБР. В 1988 году на выходных по случаю Дня труда мы поехали к родителям Донны, жившим на берегу Чесапикского залива, чтобы отметить четвертый день рождения Кевина и мое вступление в ряды ФБР. Было шестьдесят человек: друзья, соседи, родные. Мы сдвинули шесть столов и устроили пикник: жевали гамбургеры и хот-доги, хрустели большими крабами на пару, попивали холодный Budweiser и смотрели на море. Были тосты, объятия и семейные фотографии. Горько и радостно. На следующий день я сел в подержанный «Малибу» Донны, покинул семью и отправился в Куантико в штате Виргиния. Меня ждали четырнадцать недель подготовки.
