На протяжении веков Фабий заселял своими новыми людьми пограничные миры по ходу вращения Галактики, подальше от центра Империума, чтобы никто не смог причинить им вред. После Парамара он стал осторожнее. Отныне его творения не могли править открыто, как там, не рискуя всем, что он пытался построить.
Во всяком случае, пока не могли.
Как только он подошел к тяжелой переборке, укрепленной совсем недавно — вероятно, во время переворота, — оптические датчики установленного над ней черепа-сервитора щелкнули и зажужжали, а из высохшего рта вырвался луч болезненно-зеленого света. Просканировав идентификационные знаки на боевом облачении старшего апотекария, сервитор установил его личность, и спустя несколько мгновений дверь со стоном открылась.
Волна шума окатила Фабия, едва он ступил в переделанный ангар, где раньше базировалась транспортнобоевая и истребительная авиация. Вся техника пропала, и теперь это было место общего сбора разрозненных стай его неолюдей. Сюда они могли прийти, не опасаясь соперничества и вражды, царивших в их повседневной жизни. За порядком тут присматривали старейшие из предводителей свор.
— Игори, — позвал Фабий, когда за ним закрылся люк.
— Вы живы, Благодетель. Это хорошо, ведь когда вы мертвы, нам хлопотно. — Игори присела на перила смотровой площадки. Нахмурившись, она глядела на него прямо, одной рукой лениво играя ожерельем из зубов. — Все в порядке?
— Как никогда, — ответил Фабий. — Мне дали понять, что ты и твои стаи собрали неплохой урожай желез. Превосходно, моя дорогая.
Он присоединился к ней у перил и посмотрел вниз. Расположенная ниже палуба превратилась в логово для его новых людей — или, по крайней мере, одного их племени. Некоторые дрались друг с другом, другие сидели за тихим разговором. Кто-то занимался своим снаряжением, разбирая оружие или точа лезвия. Парочка тренировались против специально модифицированных боевых сервиторов, а иные свежевали и разделывали нечто, пойманное на нижних ярусах. Вполне вероятно, это нечто раньше было человеком, но теперь оно превратилось просто в мясную тушу.
— С каждой охотой они приобретают все больше опыта, — произнесла Игори. — Скоро я им не понадоблюсь. — Голос ее казался печальным. Не напуганным, а просто… грустным. — Кто-то из них в ближайшее время бросит мне вызов. И они победят. — Старуха посмотрела на Фабия. — Будете ли вы оплакивать меня, когда меня не станет, Благодетель?
Байл не ожидал такого вопроса, но сам не заметил, как начал кивать.
