— Запечатываю переборку на палубе «В». Активирую внутренние системы защиты. Тревога… тревога… тревога…
— Проклятье, — беззлобно пробормотал апотекарий. — Умеют же выбрать самый неподходящий момент.
С этими словами он бросил взгляд на спутника.
— Ты так не считаешь, Саккара?
— Я бы сказал, напротив: время рассчитано идеально, — ответил Саккара Треш. — Они уловили момент с непогрешимой точностью. В иных обстоятельствах я бы поздравил их.
Арриан безрадостно рассмеялся:
— Так что тебя останавливает?
Саккара ответил ему взглядом, и Арриан снова ухмыльнулся.
При том, что оба были космическими десантниками, они разительно отличались. Арриан был выше ростом, его силовой доспех, некогда окрашенный в синий и белый цвета XII легиона, теперь почти ничем не выделялся — испещренные выбоинами керамитовые пластины приобрели серый оттенок, за исключением тех мест, где проглядывал красновато-коричневый. Поверх нагрудника на цепях болтались шесть потрескавшихся и пожелтевших черепов, торчавшие из них кортикальные имплантаты свисали на манер набедренной повязки какого-нибудь варвара. Цепи также опоясывали туловище и руки космодесантника. Под ними он держал атрибуты своей должности, включая древний нартециум, оснащенный алмазным сверлом с забитыми запекшейся кровью канавками.
Саккара же апотекарием никогда не был, профессия эта была ему чужда. Насколько Арриан знал, для специальности Несущего Слово официального названия не существовало. Да и как назвать того, кто использовал демонов подобно мечу, чтобы это не звучало как брань? Синевато-багровые швы уродовали его обнаженную кожу, повторяя изгибы черепа и сбегая к острому подбородку.
Он носил багровые силовые латы, исписанные тонкими вьющимися строками текста везде, где не было богохульной символики или дрожащих полосок рассыпающегося пергамента. Такие же письмена украшали пристегнутый к поясу шлем. Тут и там о керамит позвякивали запечатанные воском странные сосуды из глины и стекла. Внутри каждого извивались и закручивались неясные очертания плененного нерожденного, с нетерпением дожидающегося, когда его выпустят наружу. Стоя рядом с Аррианом и изучая показания приборов, Саккара лениво поглаживал бутыли.
— Нервничаешь? — спросил Арриан, не глядя на Несущего Слово. — Боишься, что сегодня таки настал день встречи с богами, которых ты так превозносишь?
— Нет, — сухо ответил Саккара. — Смерть есть величайший из божественных даров.
— Неужели? До сего момента ты никогда не выказывал готовности принять это. — Арриан повернулся к собеседнику. — Что же изменилось? Осмелел наконец?
