— О том, Настенька, что появятся однажды у Месяцев спутники истинные, — тихо проскрипел Снеж, с сочувствием на девушку поглядывая. — Через боль и страх, через надежду и любовь обретут они связь истинную. Будут властвовать в сердцах их безраздельно, свои взамен отдав. И отметят Месяцы их стихиями своими, одарив силой невиданной. Станут те спутники неотделимы от них: сама Смерть отступит, Жизни место уступив.
— Неужели за все время никто сердец Месяцев не тронул? — Анастасия с удивлением смотрела на Снежа. — Если по десять лет служили, это ж сколько людей из нашего клана перебывало у них?
— Привыкали, конечно, было такое. А вот любить… — Снеж смущенно потер ручкой свой нос. — Только Май в своего влюблена была. Но тот лишь уважение великое испытывал к ней. Да если бы и любил, страшно подумать, что бы приключилось тогда, попробуй она его стихией пометить. Ведь в пророчестве оговорка есть.
— Какая? — нахмурилась Анастасия.
— А это только Матушка Земля ведает, да никому не говорит, — развел ручками снеговичок. — Сказала, что не ко времени знание это. Тем и успокоила Месяц Май, пообещав, что счастье свое обретет она еще. Да только госпожа Милада до сих пор плачет о спутнике своем. Хоть и смирилась, а душа все равно болит по утрате.
— А спутницы хозяина нашего, Декабря Месяца? — поинтересовалась Настя, окончательно отодвигая от себя угощение. Чем больше узнавала девушка, тем серьезнее вырисовывалась ситуация с ее настоящим.
После такого рассказа аппетит совсем пропал. Уже не радовал ни чай вкусный, ни варенье с пирожками. На сердце и вовсе неспокойно стало: оно то тревожно замирало от ощущения какой-то безысходности, то ускорялось, пускаясь вскачь от предчувствия беды. Как бы Настя не старалась успокоиться, а все равно грудь сжимало спазмом страха, мешая дышать. Вконец, разнервничавшись, спрятала руки под стол, чтобы снежный человечек дрожи их не заметил.
— Любили, — ответил Снеж, и так жалобно посмотрел на девушку, словно это он виновен был в появлении крепких чувств у спутниц. — И Агафья, и Злата, и Ксения, все любили. Да так крепко, что смотреть на них временами больно было. Чем ближе срок подходил, тем печальнее становились, все с надеждой на хозяина нашего посматривая.
— А он? — шепнула девушка, сжав под столом ладошки в кулак.
— Он все видел, все понимал, да только…
«Не любил», — мысленно закончила за него Анастасия.
И такая злость в ее душе поднялась на Декабря, да обида за соклановок своих! Хоть умом и понимала, что не виновен он. Просто слишком красив, слишком силен, слишком… совершенен. Такого попробуй не полюби.
