В оккупации мы прожили два трудных года. В нашем районе активно действовали партизаны, поэтому было все: и расстрелы, и виселицы. Днем освобождения Брянщины считается 17 сентября 1943 года, но праздновать нам его не пришлось. Мама рассказывала, что 9 сентября 1943 года к нам ворвались немецкие автоматчики, выгнали из дома в чем были, мама схватила меня спящую, сестра — брата. Людей выгоняли из домов и тут же поджигали. Автоматчики согнали всех в толпу, окружили и не давали возможности взять какие-нибудь вещи, одежду. Наша Октябрьская улица полыхала, а нас погнали. В основном были женщины и дети. Так заканчивался наш первый двухгодичный этап войны. Впереди были еще более трудные два года лагерей сначала в Польше, а потом в Германии.
Нас гнали пешком до Польши. Правда, в колонне было несколько подвод, на которых везли маленьких детей, в том числе и меня. Два или три раза партизаны пытались отбить нас у немцев, но колонна хорошо охранялась и попытки партизан оказались безуспешными. Мама рассказывала об одном таком бое. Колонна наша шла по дороге, с двух сторон стоял лес. Шел дождь, люди все промокли и замерзли, ведь гнали кто в чем был дома. Вдруг лесную тишину разорвали выстрелы и крики: «Ложись!» Колонна остановилась. Все бросились на землю, стараясь спрятаться в придорожных кюветах. Только телеги с детьми остались стоять на дороге. Бой был ожесточенным, автоматные очереди, разрывы гранат, крики и плач испуганных детей и женщин. Немцы отбили нападение партизан. Выстрелы прекратились. Немцы поднимали людей, заставляя снова построиться в колонну. Мама бросилась к телеге, на которой лежала я с другими детьми, и в ужасе закричала: «Убили!» По моему лицу текли красные струйки. И вдруг я открыла глаза. Мама была испугана и обрадовалась, что я жива. Оказалось, что красные струйки — это всего лишь краска с платка, в который я была завернута. Этот платок нам дала какая-то женщина, спасая меня от холода.
Колонну погнали дальше, а вдоль дороги остались лежать убитые во время перестрелки.
Нас пригнали в Польшу. Я не помню, куда именно. Запомнилось мне, как мы очень долго стояли перед высокими металлическими воротами коричневого цвета. Наконец ворота распахнулись и приняли нас, изможденных и измученных долгим пешим переходом. Перед нами было кирпичное здание, двух- или трехэтажное, с широкими лестницами и туалетами, залитыми водой. Может, это был вокзал? Я не знаю, но нам предстояло там жить. Я не помню этого периода, знаю только, что новый 1944 год мы встречали там, и наши мамы старались создать нам хоть какое-то подобие новогоднего праздника. У одной моей землячки была фотография этого праздника, но, к сожалению, она утеряна.
