Вот с такими мучениями прошли годы тяжелой доли. «Потом наступил радостный час, когда нас освободили американцы. Они нас согрели, одели, накормили и относились очень дружелюбно. После нас стали вывозить из Германии домой вагонами, платформами. Так мы очутились на родной земле». Теперь ей уже больше семидесяти. Она больна. Раны не заживаются.
Член совета БМУ Л. Пешаханова.
Голодяевская (Уютова) Людмила Михайловна
родилась в Дмитриевском концлагере в 1941 г., прож. в г. Самаре
Свойство памяти — сохранять целые эпизоды жизни или проблески событий, которые порой и спать спокойно мешают, и жить благодушно не дают.
Что может помнить Люся, когда ей было четыре года от роду? Желтый цветок одуванчика за колючей проволокой. Свою прозрачную ручонку, тянущуюся к этому золотому диву. Капельку росы на покачивающейся травинке. Добрую мамину улыбку, ни с чем не сравнимые ее ласковые, нежные и успокаивающие прикосновения. И еще. Грохот бомбежек. Мальчика Леву. Изнурительное многочасовое стояние на опельплацу. Не то хохот, не то ржание охранника. Затрещины «няни» — надзирательницы, «присматривающей» за детьми, пока их матери на тяжких работах. И толпы людей — лежащих, идущих, стоящих...
Это из ее детства... Люся родилась 21 августа 1941 г. в оккупированной гитлеровцами Кретинге, в стенах Димитровского концлагеря. Сюда спешно свозили «опаснейших» врагов рейха — женщин, жен военнослужащих и советских работников с детьми, престарелыми родителями, не успевших эвакуироваться. Среди них была и Люсина мама — Наталья Уютова, жена политрука резервной пограничной заставы 1-й Палангской комендатуры, 105-го погранотряда.
Это потом пришли и остались навечно живой памятью рассказы матери и ее старшей подруги Марии Ивановны Корнюхиной о войне, мытарствах по концлагерям, об удушливом смраде Майданека, печей которого они чудом избежали. Были каторжные работы в одном из поместьев в местечке Маркендорф, что на Одере. Все услышанное ворвалось в ее сознание, прошло через сердце, выкристаллизовалось болью и осталось навсегда. Люся, теперь Людмила Михайловна Уютова-Голодяевская, поняла: вспоминать — это совсем не то, что помнить. Вспоминать — значит, что-то мельком, мимолетно, ни к чему не обязывающее. А помнить — другое. Это вечное, не дающее покоя, сжимающее не отпускающей болью сердце. И Людмила помнит. Помнит каждой частичкой своей души. Неустанно ищет тех, кто знал и помнил ее маму, кто был вместе с нею в немецкой неволе, кто помог уцелеть, выжить в том кромешном аду.
