Впрочем, пока еще я не хочу выходить за пределы земного бытия. Мне часто случалось с восхищением и даже признательностью размышлять об этом благотворном установлении, которое противопоставляет законное периодическое воздержание постоянному разрушительному действию невоздержанности на наши органы; оно, по крайней мере, не позволяет этой силе ускорять свое действие, вынуждая ее начинать каждый раз сызнова. И ведь никогда не было придумано ничего более мудрого даже в отношении простой гигиены; никогда земные выгоды человека не были лучше соглашены с его высшими интересами и потребностями.
Сенатор. Вы только что указали на один из величайших источников физического зла, который сам по себе в значительной степени оправдывает Промысел в земных его путях — если мы дерзнем его в этом судить. Однако более всего внимание наше должна привлечь страсть самая необузданная и притом самая близкая и дорогая человеческой природе, ибо она приносит на землю больше несчастий, чем все прочие пороки вместе взятые. Убийство внушает нам ужас — но что значат все убийства на свете и самая война рядом с пороком, который,
подобно ложному принципу, есть «человекоубийца от начала»>17>, который воздействует на еще только возможное, убивает то, чего еще не существует, и беспрестанно поражает источники жизни, истощая их и оскверняя? И поскольку в силу нынешнего устройства мира в нем всегда действует великий заговор, ставящий себе целью оправдать, приукрасить и чуть ли не освятить этот порок, то не найдется другого порока, на который священные страницы призвали бы больше проклятий. Мудрец, вдвойне явив свою мудрость, изобличил перед нами гибельные следствия «греховных ночей»,>7 и если мы бросим вокруг себя ясный и верно направленный взгляд, то ничто не помешает нам убедиться в неопровержимом исполнении этих проклятий. Размножение человека приближает его, с одной стороны, к скоту, но с другой — возносит почти до чистых духов — через законы, управляющие этим глубоким таинством природы, и через величественное соучастие высшей силы, которое даруется тому, кто стал его достоин. Но сколь ужасна кара этих законов! И будь мы в состоянии ясно узреть все несчастья, проистекающие из беспорядочных порождений и бесчисленных осквернений первого закона вселенной, — мы бы отпрянули в ужасе. Вот почему лишь одна из всех религий — единственно истинная — хотя и не могла открыть человеку всего, тем не менее взяла в свои руки брак и подчинила его власти священных заповедей.
