Прямо перед ним на столе лежала целая кипа рукописных и печатных нот. Дядюшка пододвинул мне часть:
— Давай, выбирай новые песенки.
По очереди я брала тонкие сборники и пыталась про себя проиграть мелодии. Но где-то мне не нравились слова, где-то музыка пришлась не по вкусу, а в некоторых потрёпанных временем манускриптах невозможно было понять, что именно подразумевали авторы.
Вскоре вышел библиотекарь — маленький, ниже меня, древний старичок с солидными седыми усами и пенсне на носу. Он притащил очередную кучу — оказывается, дядя Октавиус серьёзно его озадачил. Мы провели пару часов, знакомясь с материалами, и в итоге отобрали несколько пьес и песен, которые пообещали вернуть через пару дней.
Оставалась последняя пачка нот. Впрочем, мой энтузиазм уже иссяк, и захотелось пойти на свежий воздух — помещение библиотеки не проветривалось. Но когда я проходила мимо стоек с книгами, находящимися в открытом доступе (всякое дешёвое, непритязательное чтиво), то заметила подшивку местного «Городского листка». Меня словно молнией ударило.
Я сразу же вернулась обратно к библиотекарю, сидевшему за конторкой и не торопясь составляющему каталог:
— Подскажите, есть ли здесь подшивки местного «Листка» шестнадцатилетней давности?
— Конечно, есть. Но не тут, а в архиве, — подняв удивлённые глаза, опешил служитель.
За этим архивом я была готова бежать на край света! Только содержит ли он то, что даст мне подсказку?
— Где он? — требовательным голосом спросила я.
Хранитель книг насупился и скривил губы:
— Девушка, что за муха вас укусила? Конечно, архив находится здесь. Где же, по-вашему, ему ещё быть?
— Где здесь? — я нетерпеливо обернулась.
— В подсобном помещении, — объяснил старичок. — У нас редко кто спрашивает старые газеты.
— Пожалуйста, мне нужно срочно ознакомиться с подшивкой, — я вцепилась в деревянное ограждение и чуть ли не перелезла на его сторону.
Библиотекарь нехотя поднялся и пошёл искать ключи. Я же не сводила с него взгляд.
— Хорошо, только ради доктора Драйзера. Идёмте, — смилостивился он и жестом пригласил меня пройти по тёмному коридору.
Оглянувшись, я увидела, что дядя по-прежнему сидел, закопавшись в нотах. Полчасика ещё есть! Мы пришли в изолированную комнату, заполненную плотно приставленными стеллажами с пожелтевшими газетами.
— Так какой период вас интересует? — переспросил старичок.
— Шестнадцать-семнадцать лет назад, — уточнила я.
Он медленно походил между полок, затем принёс стремянку и достал толстую подшивку, покрытую слоем пыли. Но я уже заметила, что это газета «Листок» нужной мне давности.
