— Обалденно! — честно призналась я. — Только ты же будущий доктор, и вообще готовить — не мужское занятие. С чего вдруг?
— Не могу сказать, — Поль пожал плечами и присел на стул напротив меня. — Люблю делать красивые или вкусные вещи, которые доставляют удовольствие мне и моим близким.
Что это означало? Впрочем, рука сама по себе стала зачерпывать желе дальше, и я решила сосредоточиться на десерте. Всё же у пудинга был один и значительный недостаток — он быстро закончился.
— Просто объеденье, — заявила я, собрав остатки ложечкой. — Спасибо тебе. Пожалуйста, не забывай про меня, если будешь готовить его снова.
Поль улыбнулся. После этого возникла пауза, которую мы оба не знали, чем заполнить. Так хотелось остаться в одиночестве и помечтать о несбыточном, но я же не могла выгнать услужливого гостя из комнаты.
— Ты сегодня больше не работаешь с доктором? — ненавязчиво спросила я.
— Нет, — махнул рукой Поль, — он сейчас занят своими вычислениями, в которых я не разбираюсь. Поэтому предоставлен сам себе. Хотя, признаться, мне бывает скучно, ведь все мои друзья остались в столице, а здесь я ни с кем особо не подружился.
Я понимающе кивнула. У меня тоже не было друзей. Полный караван родственников — это, безусловно, хорошо, только общения со сверстниками, с кем мы бы находились на одной волне, мне не хватало.
Наступила тишина. На мгновение я подумала поделиться с ним кладбищенской «находкой». Но потом решила, что не настолько хорошо его знаю, и Поль вряд ли сможет мне чем-то помочь, так как лишь недавно живёт тут. Решив, что, если я не буду поддерживать беседу, визитёр уйдёт быстрее, я заняла пассивную позицию. Однако, у него, похоже, оказались иные планы.
— Ты могла бы поиграть на фортепиано? Утром я слышал какую-то мелодию…
— Могла бы, — без энтузиазма согласилась я.
Впрочем, почему нет? Я и правда соскучилась по игре на музыкальном инструменте.
Подойдя к фортепиано, я подняла тяжёлую крышку и задумалась, что исполнить. Может то, что было у меня на душе? Пальцы сами заскользили по тугим клавишам и заиграли ноктюрн. Полные печали, звуки один за другим вырывались наружу, словно птицы из неволи, и мне также хотелось подняться с ними в воздух и лететь, лететь в Столичный город, где сейчас находился Он.
Я сама не заметила, как произведение закончилось. Положив руки на колени, я молча смотрела на своё отображение на фронтальной лаковой панели. Через несколько секунд я вспомнила, что нахожусь в комнате не одна.
