— Опусти револьвер, — невозмутимо продолжил Балфор, — и уходи. Мы не станем тебя останавливать. Подумай.
Балфор, вперившись взором в Йена, ослабил хватку на плече Дэвида.
Балфор наверняка верил, что сумеет убедить Йена. В отличие от Дэвида он еще не понимал, что жажда отомстить за брата пересиливала желание спастись.
Балфор не знал, что жить Йену по большому счету было не для чего и не для кого.
А вот Дэвид знал даже больше: единственный способ остановить пулю — это встать у нее на пути.
Балфор пристально смотрел на Йена. Дернув плечом, Дэвид сбросил тяжелую руку и плавно двинулся в сторону стоявшего на коленях мужчины.
— Дэвид!
Дэвид уловил шок и страх в голосе Балфора. Как и непривычное обращение по имени. Однако не обернулся. Не посмел отвести взор от мужчины.
— Поди прочь, Дэви, — произнес Йен, в голосе послышались опасные нотки.
— Делай, как он говорит! — настоял Балфор.
Уставившись на Йена, Дэвид проигнорировал Балфора.
— Не могу. — Неужели они не осознавали, насколько он был серьезен? — Это я во всем виноват. И гибель этого мужчины не ляжет на мою совесть.
Руку Йен не отвел, дуло револьвера теперь указывало на Дэвида.
— Я не хочу в тебя стрелять. До настоящего момента ты был мне хорошим другом.
Дэвид робко, даже испуганно улыбнулся.
— Так не стреляй. Сделай, как сказал Балфор, и уходи. Мы не станем тебя останавливать.
— Ты не понимаешь. Я не дам тебе встать у меня на пути.
Дэвид покачал головой.
— Нет, это ты не понимаешь. Как верно подметил Балфор, у тебя всего один выстрел. Уходи или стреляй в меня, но до Лиса ты не доберешься.
— Дэвид, — прохрипел Балфор. — Бога ради, отойди!
Йен сверкнул глазами.
— Прислушайся и постой в сторонке. Не вынуждай тебя калечить.
Не сводя глаз с Йена, Дэвид отбросил нож, и тот укатился в другую часть комнаты.
— Я ни к чему тебя не принуждаю, — подняв руки ладонями вперед, с дрожью в голосе произнес Дэвид. — Тебе решать, стрелять в меня или нет. Но я не отойду. Не могу.
Йен бросил взгляд на мужчину у Дэвида за спиной. Он явно терял надежду и злился. Находился в безвыходном положении.
— Я никогда тебя не прощу, — прошептал он. — Это был мой единственный шанс.
На миг Дэвиду подумалось, что юноша все-таки выстрелит. Воображение нарисовало картинку, как пуля, переломав кости, прошьет грудь, отчего мигом пробрала дрожь.
Руку с револьвером Йен так и не опустил, всей своей позой он излучал уверенность и готовность сражаться. Однако выражение лица рассказывало более сложную историю. Там отражались и горе, и ненависть к мужчине, что стоял на коленях, и сомнения.
