— Однако ты, должно быть, гадаешь, для чего я пришел с тобой повидаться.
— Давай присядем, и ты мне расскажешь.
Они вернулись к скамье, которую занимал Йен, когда Дэвид вошел в зал. Йен с трудом присел и уперся локтями в колени, шляпа повисла на кончиках пальцев, взгляд направлен строго вперед. На Дэвида, который сел рядом и ждал продолжения разговора, он не глядел.
— Я ищу англичанина, — в конце концов, сказал Йен.
— Англичанина?
— Роберта Лиса.
Изумившись, Дэвид откинулся назад. В судебном разбирательстве Джона Бэйрда и Эндрю Харди Лис был темной лошадкой. Ткачи доверяли мистическому англичанину, он вписался в их ряды. Но он оказался правительственным агентом, отправленным в Шотландию для того, чтоб всколыхнуть небольшое летнее восстание и выманить смутьянов. Усилия Лиса и его соратников привели к тому, что десятки мужчин были сосланы на каторгу, а трое — включая Харди и Бэйрда — казнены.
И Йен Макленнан искал этого мужчину? Вышколенного агента, который уже продемонстрировал свои возможности в худшей из разновидностей хитрости?
С таким же успехом ягненок мог отправиться на поиски волка.
— Это неразумно, — произнес Дэвид. — Зачем ты его ищешь?
Разглядывая деревянный пол, Йен нахмурился.
— Хочу с ним встретиться, — ответил он. — Это он виноват, что Питер гниет в тюрьме. Он виноват, что его в кандалах зашвырнут на транспортное судно. Меньшее, что он может сделать, — это посмотреть мне в глаза и… — Он замолчал, на щеке дернулся мускул.
— И что?
Убитый печалью, Йен взглянул на Дэвида.
— Сказать, зачем он так поступил.
«Зачем?»
Вопрос был совершенно бессмысленным, и все же Дэвид понимал, что парень будет им мучиться. Он припомнил самого себя много лет назад, как писал письмо за письмом Уиллу Ленноксу и задавал один и тот же вопрос: зачем он столь безоговорочно разорвал их дружбу? Ни на одно из писем Уилл так и не ответил.
На то, чтоб жгучая жажда ответа померкла, требовалось время, но погаснет она, как только удастся смириться, что реакции вы так и не добьетесь.
— Дэви, пожалуйста, мне нужна твоя помощь, — возбужденно изрек Йен. — Знаю, тебе не все равно. Больше, чем остальным. В первую нашу встречу я заметил, что ты другой. Такой же, как мы. Ты запомнил наши имена и назвал нам свое. Да и во время вынесения приговора я видел твое лицо, Дэви. Тебе было столь же тошно, как и мне.
— Конечно, мне не все равно, — искренне отозвался Дэвид. — Но мне не понятно, что, по-твоему, я могу сделать.
