— Йен Макленнан, — не скрывая своего изумления, проговорил он и протянул руку. — Что тебя сюда привело?
Стоявший перед ним молодой человек неуверенно улыбнулся и принял протянутую руку. Было ему чуть за двадцать, но, как и отметил библиотечный клерк, выглядел он молодо благодаря очень светлым волосам и серьезному безбородому лицу. К общему впечатлению затруднительной молодости можно добавить и нелепо сидевшее пальто. На долговязом юноше оно не смотрелось совершенно: рукава были чрезмерно короткими, а плечи — чрезмерно широкими.
— Здравствуй, Дэви.
«Дэви». Произнесенное в самой интимной форме имя застало Дэвида врасплох. Но, разумеется, он сам настоял на таком обращении. В знак солидарности с ткачами и их семьями. В то время Джеффри замечаний делать не стал, но Дэвид знал, что он не одобрял. Для них он всегда был мистером Джеффри.
— Надеюсь, ты не возражаешь, что я навестил тебя здесь? — затаив дыхание, продолжил Йен. — Не знал, как еще тебя отыскать. — Слова он проговаривал столь же тщательно, как и Дэвид несколько лет назад, легкая нерешительность в произношении выдавала неродной акцент.
— Безусловно, я не возражаю, — ответил Дэвид. — Просто удивился, вот и все. — Пауза. — Как Питер?
На краткий миг на лице Йена вспыхнули эмоции. Он сделал глубокий вдох.
— Как и следовало ожидать. По крайней мере, приговор смягчили. Теперь его не казнят, но…
Питера Макленнана отправят на каторгу. А сколько заключенных сумели пережить путешествие до Антиподов>6?
— Когда уходит корабль? — осторожно спросил Дэвид.
Йен уставился на руки.
— В течение месяца.
Дэвид опустил ладонь на предплечье юноши.
— Он сильный мужчина. И храбрый как лев. Он справится, я уверен.
— Да, — прошептал Йен, горе запечатлелось в каждой черточке его лица.
Питер был для Йена не только братом. Будучи старше на целых десять лет, он стал своему младшему брату суррогатным отцом. Обученный ткач без жены и детей, он сумел поддержать брата в вопросе получения образования.
Бедный Питер. Он так гордился младшим братом, студентом университета. Дэвид припомнил, как разговаривал с ним поздним вечером перед судебным заседанием.
«Мой брат читает на латыни и на греческом, Дэви. Ты знал? Однажды он станет служителем в кирке>7…»
Дэвид сглотнул ком в горле.
— Мне очень жаль, Йен. Знаю, как тебя это терзает.
Йен покачал головой и фыркнул.
— Посмотри на меня, распускаю нюни, как женщина. Ты, должно быть, считаешь меня идиотом.
— Ни грамма.
Щеки Йена окрасил румянец.
