Или обратимся, например, к понятию времени. И мы, и англоговорящие люди исчисляют время как поток, движущийся вперед: мы «оглядываемся» (cast our minds back) и «смотрим вперед, в будущее» (hope for good times ahead). Это культурная концепция, закодированная в языке. Исследователи утверждают: то, как язык народа описывает движение, влияет на его восприятие течения времени. У нас прошлое — сзади, будущее — впереди, а у носителей мандаринского наречия время двигается сверху вниз: вверху прошлое, внизу будущее. На другие события, происходящие вокруг, мы также реагируем с помощью языка.
Еще в 1940 году американский лингвист Бенджамин Ли Уорф предположил, что, не зная слова, человек не поймет и концепцию явления или состояния, им обозначаемого. Только в 2000-х годах эта идея обрела более конкретные очертания: язык может влиять на наше восприятие мира. Например, лингвист испанского происхождения Мария Сера в детстве была уверена, что все белки — девочки, ведь по-испански «белка» — слово женского рода. Позднее в Миннесотском университете Мария изучала восприятие гендерных качеств и обнаружила, что языки, в которых есть род, действительно приписывают словам женского и мужского родов соответствующие качества. К слову, мы с детства привыкли считать, что кролик — братец, а лисичка — сестричка.
В английском языке рода как бы нет, неодушевленные предметы или животные, пол которых нам неизвестен, обозначаются местоимением it. Конечно, если у вас есть собака и вы знаете, что она кобель, вы скажете о ней he, как и все остальные, кто с ней знаком. Описание же машины или мотоцикла с помощью местоимения she на английском имеет примерно такую же эмоциональную окраску, как русское словосочетание «ласточка моя», которое мужчины используют в рассказах о своих четырех- или двухколесных друзьях.
Язык влияет даже на наше восприятие пространства. В словаре австралийского племени гуугу нет понятий «левый» и «правый»: они объясняют направления с помощью сторон света. Изучение этого народа показывает, что даже в незнакомых местах его представители ориентируются в пространстве лучше, чем носители других языков.
Чехов говорил: «Сколько языков ты знаешь — столько раз ты человек»[29]. Возможно, на эту мысль его навел жизненный опыт (Чехов сам жил на шести иностранных языках), а возможно, Карл Великий, который еще в VIII веке заметил: To have another language is to possess a second soul («Владеть еще одним языком — это как иметь вторую душу»). О самом Карле говорили: «Был он красноречив и с такой легкостью выражал свои мысли, что мог сойти за ритора. Не ограничиваясь родной речью, Карл много трудился над иностранными языками и, между прочим, овладел латынью настолько, что мог изъясняться на ней как на родном языке; по-гречески более понимал, нежели говорил. Прилежно занимаясь различными науками, он высоко ценил ученых, выказывая им большое уважение»
