DESCENSUS AD INFEROS
Вот изобретенная не мною и не мне принадлежащая, цветная и наглядная вполне как пасть вампира картина мира.
В центре композиции, меся дорожный прах, босая девочка идет туда, где тонут в облаках огня и смрада ворота ада.
Смутны и круглы, как у закланного тельца, ее глаза - и портят несколько монгольский тип лица, в чем азиаты не виноваты.
Десять крокодилов, двадцать гарпий, тридцать змей и сорок ящериц унылой свитой тянутся за ней в порядке строгом по всем дорогам.
Ужас неизбежной кары, страх пяти секунд перед концом - известен даже этим монстрам, что текут за нею следом. А ей - неведом.
Тут бы полагалось мне промолвить что-нибудь на тему высшей справедливости, однако увильнуть от главной темы умеем все мы.
Все мы, находясь по эту сторону стекла, лишь наблюдатели, не больше. Я из общего числа не выпадаю, я наблюдаю...
Девочка, почти ребенок, в прах босой ногой ступая, движется, как пастырь обезумевший, в огонь ведя все стадо, к воротам ада
Мимо райских рощ, а также пастбищ и плодов благоуханных, на которые я здесь не трачу слов, раз ей угодней мрак преисподней.
1990
АВТОПАРОДИЯ
Не жалко двуногих. Кому их возня важна, антр ну суа ди? Я также не нужен. Не жалко меня, хоть пропадом я пропади.
Напрасно усталый страдающий брат взывает о помощи днесь: не жалко и брата. Он сам виноват, впредь будет рождаться не здесь.
...Металл, электрический свет, кислород, химический вкус, аромат. Очнувшись, двуногий себя узнает с трудом. А моторы гудят.
И руки, любовницу не доласкав, хватаются за рычаги. О ты, уплывающий вдаль батискаф, сердце свое сбереги!
Сквозь сумрак мне видится кормчий хромой, изящна его хромота. И волны бегут, так сказать, за кормой. Вот именно, что от винта.
И музыка, как на балу в Тюильри, мне слышится ночь напролет. Но что за грядущей за этим зари товарищ, не верь! Не взойдет.
1993
АЛЛИЛУЙЯ
Помнишь, как оно бывало? Все горело, все светилось, Утром солнце как вставало, Так до ночи не садилось.
А когда оно садилось. Ты звонила мне и пела: "Приходи, мол, сделай милость, Расскажи, что солнце село..."
И бежал я, спотыкаясь, И хмелел от поцелуя, И обратно брел, шатаясь, Напевая "аллилуйя".
Шел к приятелю и другу, С корабля на бал, и с бала На корабль, и так по кругу, Без конца и без начала.
На секунды рассыпаясь, Как на искры фейерверка, Жизнь текла, переливаясь, Как цыганская венгерка.
Круг за кругом, честь по чести, Ни почетно, ни позорно... Но в одном прекрасном месте Оказался круг разорван.
