Однако приехать к ней было очень не просто. Во-первых, нужно получить на это разрешение, а, во-вторых, следовало торопиться и как можно скорее прибыть в Саракамыш, пока Лидию Дмитриевну «не разоблачили». Но все окончилось благополучно, командир полка вошел в положение Сорокина и изыскал повод, чтобы отправить его с заданием в тыл. Прежде чем доскакать до Саракамыша, Сорокину пришлось почти четыре дня не вылезать из седла. Сначала проехать 90 км до Эрзерума, потом столько же до Гассан-Калы и еще столько же до Саракамыша. Но все обошлось благополучно, и короткая встреча Сорокиных состоялась.
Тем же, кто получил тогда отпуска официально, дали на это по 28 суток. Это было сделано впервые за всю войну, и можно было представить, как счастливы были те, кто наконец поехал домой, хотя из отпущенных 28 дней казак мог находиться на побывке не больше 10. Как уже говорилось, 4 дня уходило на то чтобы добраться до Саракамыша, 3 дня на поездку по железной дороге и обратно столько же. Отпуска предоставили двум офицерам и двум казакам на сотню. Повезло и вестовым. Они должны были сопровождать своих командиров до Саракамыша и там ожидать с лошадьми их возвращения.
В эти же дни началась сильная оттепель. Обильное таяние снега привело к тому, что по горным дорогам двигаться практически было невозможно. В ночные морозы они обледеневали, а на равнине снег превратился в сплошное месиво, которое даже лошади преодолевали с трудом. Тем не менее, задачи 3-му Линейному полку и его сотням по-прежнему следовали одна за другой. Казаки обеспечивали посты летучей почты на линии Мема-Хатун, Иблалон, Консар, Гергер-Шейх; 1-я сотня вернулась в Эрзерум для проведения восстановительных работ в крепости, остальные подразделения продолжали участвовать в боевых действиях. Однако вскоре всю 5-ю Кавказскую казачью дивизию отвели на отдых в район крепости Карс. 3-й Линейный полк расположился севернее крепости.
* * *
Почти все время работы над этой главой у автора не раз возникало опасение: а о том ли прапорщике Сорокине идет речь в архивных документах? В то время почему-то было принято в донесениях, приказах, сообщениях у офицеров называть только звание и фамилию, а у нижних чинов звание, фамилию и имя. Могло ведь случиться так, что существовал однофамилец Ивана Лукича, и тогда получилось бы так, что весь труд был напрасным, так как исследование с самого начала пошло по неверному пути. К счастью, опасения не оправдались. Подтверждение потом все же было найдено в архивных документах, но еще раньше оно неожиданно было получено в другом месте.
