«[…] с 10 казаками бросился в атаку на арьергард отступающей турецкой части. Он захватил 24 пленных турок, в том числе одного офицера, 6 человек зарубил. Сами казаки тоже понесли потери — 2 казака были убиты: Волобуев и Захарьин, ранены были две лошади, в том числе самого Георгиева. В 11 час. вечера полусотня в полном составе вошла в Мема-Хатун первой»[76].
Это было небольшое село, скорее хутор, расположенный в маленькой котловине. Напротив него с запада поднимался кряж с выпирающими из него двумя пиками. Очевидно, отсюда и произошло название села. Слово Мема-Хатун на русский язык переводилось как «женская грудь». Сотня заняла сторожевое охранение в 3-х верстах от него, а в село вошли казаки 1-го Кавказского полка. От второй полусотни Сорокин назначил 10 казаков сопровождать колонну пленных в 208 человек.
В этот же день Сорокин докладывал в полк:
«Дополнительно к полевым моим запискам начальнику Кавурма-Чукурского отряда за № 102 и 103 доношу, что при взятии мною с. Гюль-Веран показали полнейшее бесстрашие, служа примером храбрости, следующие нижние чины вверенного мне разъезда — раненые: подхорунжий Калюжный и приказной Чернобаев; первыми ворвавшиеся в селение, мл. урядники: Павел Терек, Аким Кузнецов, Семен Еськов, Александр Жидков, приказные: Никита Журавлев, Иван Пащенко, Петр Бублик и казак Андрей Рыбников, которых ввожу в ходатайство о награждении»[77].
В последующие дни сотня прапорщика Сорокина обеспечивала летучую связь с отрядом полковника Мигузова и в тоже время двигалась на с. Кетур с задачей успеть перехватить там отступающие от Мема-Хатун разрозненные части турок. Сорокин успешно выполнил и эту задачу, а потом получил приказ вернуться в Мема-Хагун. В боевых действиях наступила небольшая пауза, и некоторым офицерам и казакам дали отпуска. Сорокин отпуска не получил, но с женой все же увиделся. Она сама приехала к нему на фронт. По смелости и предприимчивости Лидия Дмитриевна была под стать мужу, задумала нелегально съездить в Саракамыш. Дальше женщине проехать было бы невозможно. Потомки Сорокина до сих пор хранят в памяти рассказ Лидии Дмитриевны о том, как она оказалась на фронте.
Она уговорила казаков, прибывших на побывку в Петропавловскую, помочь ей осуществить задуманное, и те согласились. Это была целая «операция». Лидия Дмитриевна переоделась в офицерскую форму Ивана Лукича, которая хранилась дома, для солидности пришила погоны есаула и вместе с возвращающимися из отпуска одностаничниками, приехала во Владикавказ. Там в ночное время ее провели в общий вагон, и она спряталась на верхней полке. Однако эта затея чуть было не сорвалась в самом начале. Перед отходом поезда в вагон пришли жандармы и стали проверять документы у тех, кто ехал в Саракамыш. Но казаки не растерялись. Они укрыли ее буркой с головой, а на видном месте повесили черкеску с погонами есаула. Жандармам же сказали, что есаул сильно пьян, и лучше его не трогать, а то достанется всем. Это помогло и «есаула» будить не стали. Из Саракамыша Сорокину по телефону знакомые связисты сообщили о приезде жены.
